Бумажка с телефонным номером по-прежнему лежит на столе, и что может быть проще, чем набрать шесть цифр – и в скольких-то километрах отсюда раздастся голос, и нам не важно – Марии-Сары или ее мужа, но следует учитывать разницу меж тем временем и этим, чтобы поговорить, как и для того, чтобы убить, надо приблизиться вплотную друг к другу, как и поступили Могейме и Оуроана, которая не по своей воле попала сюда из Галисии, была она любовницей одного крестоносца, которого уж нет больше на свете, а теперь, пропитания ради, стирает одежду дворянам, а он после взятия Сантарена приехал стяжать себе еще бо́льшую славу под могучими стенами Лиссабона. Пять цифр набрал Раймундо Силва, остается всего одна, но он не может решиться, притворяется перед самим собой, что смакует предвкушение удовольствия, предчувствие холодка страха, говорит себе, что может по собственному желанию одним движением пальца завершить серию, однако не хочет и, пробормотав: Не могу, кладет на рычаг трубку, словно избавившись от страшной тяжести, грозившей его раздавить. Встает и, подумав: Пить хочется, идет на кухню. Наполняет стакан из-под крана, медленно пьет, наслаждаясь прохладой, какое простое это наслаждение, быть может, самое простое из всех – выпить стакан воды, когда мучит жажда, а покуда пьет, воображает ручей-приток и мулов, которые погружают губы в студеный поток, люди подбадривают их свистом, и в самом деле, не много есть под солнцем по-настоящему нового, сам царь Соломон не смог выдумать что-нибудь, и как же прав он был. Раймундо Силва поставил стакан, повернулся и увидел на кухонном столе записку – обычную, ненужную объяснительную записку от прислуги: Я ушла, все прибрала, однако нет, на этот раз все не так, о том, что справила свои обязанности, ни слова, а вместо этого: Вам звонила какая-то дама, просила перезвонить вот по этому номеру, и Раймундо Силве не надо бежать в кабинет, чтобы сверить этот номер с тем, который записан на мятом листке, с тем самым номером, который стоило таких трудов достать. Или не потерять.