История отравлений. Власть и яды от античности до наших дней

С X в. складывалось феодальное общество, во многом унаследовавшее культуру раннего Средневековья; его раздирали политические конфликты. В новой системе взаимоотношений продолжал главенствовать культ силы, но применение ее регулировалось с помощью христианских и рыцарских этических ценностей, которые сплачивали верхушку общества. Поскольку власть дробилась, то и политических конфликтов становилось больше. Однако теперь они регламентировались нормами, не допускавшими вероломства и низких методов борьбы. Употребление ядов оказывалось несовместимым с «идеологией меча».

Таким образом, эта часть нашего очерка вообще не должна была бы существовать. Авторы сочинений по истории ядов и в самом деле иногда считают возможным от римских цезарей прямо переходить к Валуа и Борджиа.

И все же между ценностями и практиками, между историографическими предрассудками и реальностью, которая выявляется по источникам, пролегала пропасть. Яды устранились из политического пространства лишь частично. Их применение при этом обнаруживается отнюдь не только на окраинах Европы, где враги Запада продолжали развивать свои вредоносные обыкновения.

Глава III Отношение к яду в раннее Средневековье не оставалось неизменным

Наше представление о раннем Средневековье сформировалось в XIX в., прежде всего, по «Рассказам о Меровингах» Огюстена Тьерри. Созданный историком образ эпохи складывается из беспредельного насилия, жестокой кровной мести, варварских обычаев, когда серьезность преступления оценивалась тяжестью нанесенных ран и количеством пролитой крови во время судебных поединков. Германские короли обладали большой военной мощью, что развязывало неистовство страстей. Утоляли их сплошь и рядом ударами кинжала или скрамасакса. Не то чтобы варвары были лишены коварства – хитрость они применяли при подготовке насильственных операций. Но вот тайным оружием они не пользовались. Врага уничтожали силой, в открытом столкновении.

Когда Хлодвиг захотел избавиться от родственников, чтобы обеспечить власть над франками своим прямым наследникам, он начал с коварного притворства. Король жаловался на одиночество, чтобы родственники проявили сочувствие, и он узнал об их существовании. Конечно, это была ловушка. Идентифицированные жертвы погибли под ударами мечей, нанесенными людьми первого христианского короля. Хлодвигу необходима была демонстрация силы, незаметно действующий яд ему совершенно не подходил.

В 751 г. к власти пришел Пипин Короткий, и началась династия Каролингов. Этот переход также не потребовали никаких тайных заговоров против последнего Меровинга Хильдерика III. Прежний режим уже давно показал свою несостоятельность, воля к разрыву с ним действовала открыто. Узурпация не нуждалась в тайне, ей не нужен был яд.

Означает ли это, что в германских королевствах не имели представления о токсических веществах, которые так активно применяли прежде? С одной стороны, распространение прямого насилия делало варварские государства похожими на позднюю империю. Постоянное вмешательство армии в политику как будто сужало возможности использования тайного оружия яда. С другой стороны, власть оказывалась приватизированной, переходила в семейное владение. А это порождало такое зло, как домашнее отравление.

Вот почему разумно говорить не об исчезновении яда из политики в V–X вв., а о постоянных колебаниях в его применении и в отношении к нему.

Уменьшается ли роль яда в мужской борьбе за власть?

Практически все наши представления о властных отношениях внутри германских королевств и об отношениях этих королевств друг с другом почерпнуты из поздних источников. Их авторами были воспитанные на латинской культуре клирики, от которых невозможно ждать беспристрастности. Церковная идеология предписывала сурово клеймить безудержное насилие варварской элиты. В средневековых текстах складывался образ германских вождей как грубых дикарей. На первый взгляд в этом мире ожесточенной и яростной борьбы не должно было находиться места отравлениям.

В середине VI в. готский историк Иордан написал сочинение «О происхождении и деяниях гетов». Из него можно узнать о множестве преждевременных насильственных смертей, но там всего лишь раз упоминается о подозрении в намерении отравления. Употребление яда не исчезло из кругозора правителей варварского общества, в котором сохранялись разнообразные магические практики, а следовательно, и veneficium. Заклятия и дурные «травы» фигурировали в знаменитой Салической правде, составленной в 507–511 гг. по приказу Хлодвига. Около десятка историй, связанных с применением яда, рассыпаны по тексту «Истории франков» епископа Григория Турского. Правомерно задаться вопросом, воспроизводили ли первые германские короли столь богатые возможностями методы римских императоров, когда пускали в ход яд? Или они как-то преобразовывали старый опыт?

Под влиянием поздней римской культуры