История панамской "революции"

Поправки, представлявшие мнение большинства членов комиссии, были компромиссными и отражали стремление конгресса мирно разрешить вопрос о канале. Во всех отношениях они были законными и умеренными.

Американский посланник, испугавшись, что сенат может утвердить предложения комитета о поправках, 5 августа, не дожидаясь инструкций от госдепартамента, вручил министру иностранных дел Рико резкую ноту: «Мне кажется, что комитет либо недостаточно информирован о содержании моих нот от 24 апреля и 10 июля 1903 г., либо он не захотел придать этим заявлениям того значения, которое они заслуживают как определенное выражение мнения и намерений со стороны моего правительства.

Из них ясно, что одно лишь предложение комитета изменить статью 1 равносильно абсолютному отказу от договора. Я считаю своим долгом повторить мнение, которое я уже излагал ранее Вашему превосходительству, что мое правительство вообще не будет рассматривать или обсуждать такую поправку».

И далее:

«Я пользуюсь настоящим случаем, чтобы почтительно повторить то, что я ранее говорил Вашему превосходительству, что если Колумбия действительно желает сохранить нынешние дружественные отношения, существующие между двумя странами, и в то же время обеспечить себе исключительные выгоды, которые, несомненно, принесет сооружение канала на ее территории… то договор должен быть ратифицирован точно, в его нынешней форме, без каких бы то ни было изменений»[144].

В тот же день Бопре получил инструкции Хэя, датированные 31 июля. Они являлись полным подтверждением «метода действий» посланника. Отвергнув все возможные предложения, Хэй угрожал: «Колумбийское правительство и конгресс должны понять серьезную опасность отклонения договора»[145].

Получив телеграмму Хэя, посланник в тот же день, 5 августа, направил министру иностранных дел Колумбии вторую ноту, в которой заявил: «На основании документов, находящихся в руках моего правительства, я могу утверждать, что обстоятельства, при которых происходили переговоры о канале, таковы, что полностью дают США право рассматривать любое изменение статей договора как нарушение конвенции, — нарушение, которое вызовет исключительно большие затруднения в дружественных отношениях, существующих в настоящее время между двумя странами» [146].

Ноты США вызвали чувство недовольства в Колумбии и справедливо расценивались как угроза суверенитету, достоинству и независимости Республики.

Американский историк Майнер с горечью замечает: «Нет никакого оправдания неуклюжей и ложной тактике Бопре»¹. Это замечание Майнера очень показательно: многие американские историки лишь сожалеют по поводу грубой тактики, но в принципе не выступают против политики диктата.

После решений комитета стало совершенно очевидно, что без поправок договор Хэя—Эррана принят не будет.

12 августа состоялось заседание сената. Зал был переполнен. Около здания конгресса собралось много народа. После доклада комиссии разгорелись острые и продолжительные дебаты.

Глава оппозиции Каро внес проект закона об отказе от ратификации договора Хэя—Эррана:

«Учитывая:

1) что дипломатические переговоры, приведшие к заключению договора Хэя—Эррана, были начаты и проводились колумбийским правительством в обстановке гражданской войны в Колумбии, что договор был подписан указанным уполномоченным на основании приказа свыше, когда еще не закончилась война;

2) что, поскольку договор Хэя—Эррана касается выполнения строительных работ в больших размерах и постоянной оккупации части территории Колумбии концессионерами и так как последний не является юридическим лицом, чьи действия могут регулироваться гражданским правом и колумбийскими законами, а является суверенным политическим органом, то если бы конвенция была осуществлена, тогда образовались бы две власти: одна — национальная, другая — иностранная, что систематически приводило бы к коллизиям и насильно ограничило бы юрисдикцию колумбийской нации на ее собственной территории, — положение, несовместимое с конституционными законами и традиционной организацией Республики. И учитывая, что только конституционный орган… может одобрить международный договор,

постановляет:

Статья 1. Не утверждать представленный договор.

Статья 2. Настоящая декларация конгресса не означает какого-либо выпада против правительства Соединенных Штатов; наоборот, настоящим законом конгресс торжественно подтверждает чувства американского братства, вдохновляющие колумбийский народ, и уверенность в том, что дружественные и никогда не прерывавшиеся отношения, счастливо существующие между Колумбией и Соединенными Штатами Америки, будут неизменно существовать во все времена»[147].

Прения по проекту закона об отказе ратифицировать договор с США вылились в резкую и справедливую критику колумбийского правительства. Критика была единодушной.

Сенатор генерал Педро дель Оспина обвинил правительство и министра иностранных дел в том, что своими неправильными действиями они дали возможность США требовать безоговорочного принятия договора без поправок.