История политических и правовых учений

«Конец истории, — пишет Фукуяма, — печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, — вместо всего этого — экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории. Я ощущаю в самом себе и замечаю в окружающих ностальгию по тому времени, когда история существовала. Какое-то время эта ностальгия все еще будет питать соперничество и конфликт. Признавая неизбежность постисторического мира, я испытываю самые противоречивые чувства к цивилизации, созданной в Европе после 1945 г., с ее североатлантической и азиатской ветвями. Быть может, именно эта перспектива многовековой скуки вынудит историю взять еще один, новый старт?»[156]

Фукуяма отвергает марксистское понимание истории и готов, как видим, признать в качестве движущей силы всего и вся — идей и материального мира — скуку. У него впереди многовековой застой скучной музейной жизни. Жизнь опровергает такие выводы. Увы, скучно не покажется в условиях климатических изменений, в условиях ограниченности ресурсов и перехода к новым технологиям, в условиях расширяющихся процессов глобализации и т. д. И надо ли сомневаться, что появятся новые учения, новые политические программы, более совершенные формы правления и политические режимы, отвечающие новым реалиям?! В старых, если согласиться с выводами Римского клуба, уже «начался застой с утратой способности к руководству и нововведениям».

Основатель Римского клуба итальянский общественный деятель А. Печчеи[157] пришел к выводу, что «за какие-нибудь несколько десятилетий завершился продолжавшийся много тысяч лет период медленного развития человечества и наступила новая динамичная эра», связанная с изменившимся положением самого человека на земле. Появился новый мощный фактор, который необходимо принимать во внимание, размышляя о судьбах человечества. Этот фактор — «огромное и все возрастающее материальное могущество самого человека». И в то же время — отсутствие в нем чувства ответственности, созвучного его новому статусу в мире. По Печчеи, «в мире никогда еще не царил такой беспорядок, и никогда прежде не было такого количества различных опасностей для мира». «Устаревшие концепции и институты служат питательной средой для непрекращающегося соперничества между великими и даже малыми державами, а оно, в свою очередь, способствует поддержанию и выживанию сложившейся системы; в результате повсюду — как в отношениях между отдельными странами, так и внутри них — господствуют или нарастают политическая, социальная, расовая и даже религиозная нетерпимость, угнетение и раздоры». Необходимое социальное изобретение еще ждет своих изобретателей. «Новый Гуманизм должен носить революционный характер. Он должен быть творческим и убедительным, чтобы радикально обновить, если не полностью заменить кажущиеся ныне незыблемыми принципы и нормы, способствовать зарождению новых, соответствующих требованиям нашего времени ценностей и мотиваций — духовных, философских, этических, социальных, эстетических и художественных».

Как убеждаемся, позиции Римского клуба далеки от того, чтобы утверждать благодушие, упование на буржуазные либеральные и демократические ценности. Есть пределы и демократии, и свободного рынка. Отвергая господствующие ныне законы и правила управления обществом — весьма близкие к законам джунглей, Печчеи подчеркивает три аспекта Нового Гуманизма: чувство глобальности, любовь к справедливости и нетерпимость к насилию. Насколько можно понять автора, его уже не устраивает формальное равенство (основная ценность буржуазного права). «Необходимо прежде всего более равноправное общество на всех без исключения уровнях человеческой организации». Социальное и политическое неравенство — «которое было, возможно, допустимо и в силу необходимости приемлемо в предшествующие эпохи — стало абсолютно нетерпимым, а завтра оно может сыграть роковую роль в развитии человечества».

В условиях обострения процессов глобализации приобретают совершенно новый окрас международные отношения. Опять же нельзя не согласиться с Печчеи, когда он обосновывает смену концепции независимости, суверенности национального государства и пропагандирует подход, основанный на признании многосторонней зависимости между всеми отдельными элементами международной системы. Прежде всего для стран, принадлежащих к развитому капиталистическому миру.

Печчеи обосновывал создание общеевропейского государства. В связи с этим сошлемся также на нобелевского лауреата Дж. Стиглица[158], который печалится по поводу того, что у нас нет мирового правительства, ответственного за народы всех стран, чтобы контролировать процесс глобализации, чтобы не допустить злоупотреблений кучки финансовых игроков, доминирующих сегодня на международной арене.