История политических и правовых учений

Не просматривается «конец истории» и в части экономической демократии. По-прежнему концепции вмешательства и невмешательства государства в экономику конкурируют между собой; как и прежде, выясняется роль позитивного закона в опосредовании экономических отношений. И, как и ранее, многое упирается в общее понимание и восприятие демократии. Специальная работа Р. А. Даля «Введение в экономическую демократию» содержит такой пассаж: «Обоснованность демократического процесса... зависит от оценки — с точки зрения практики, благоразумия, морали или прагматического подхода — данной формы общежития и свойствах образовавшего ее народа. Я думаю, если рассуждать здраво, мы не сможем избежать известной степени условности. Наша аргументация не позволяет, тем самым, трактовать демократию как абсолютную и всеобщую, имеющую силу для всех народов, во все времена и при всех обстоятельствах или при любой форме общежития. К чему ведет моя аргументация — так это к трактовке демократии как вопроса права при любой форме общежития, для которой сохраняют свою силу отправные посылки»[163].

У Даля эти посылки обозначены. Но есть много мыслителей, которые могли бы их подвергнуть сомнению. Это, однако, не означает скептицизма по поводу соответствующих учений. Решать проблемы все равно придется. Социальные ферматисты должны приветствоваться.

Интерес представляет другая работа Даля[164], в которой он предпринял попытку указать, каковы последствия (практического и теоретического характера) исторического сдвига в характеристике демократии от небольших городов-государств к крупным и даже гигантским нациям-государствам. Автор отметил семь важных последствий: неизбежность расширения представительства; расширение пространства функционирования представительной демократии; ограничение пределов политического участия граждан; разнообразие политической жизни; неизбежность политических конфликтов; утверждение полиархии — системы социальных процессов, которые делают возможным нелидерам осуществлять относительно сильный контроль за лидерами; организационный плюрализм.

В плане связи данных идей с современностью и с перспективой решения глобальных проблем представляется важным рассмотрение демократии в аспекте неизбежного отхода от концепции и практики национального государства к общностям, основанным на иных ценностях. Отсюда можно предположить трансформацию в том числе тех признаков, которые характеризуют полиархию у Даля. А свойственно для нее и реально функционирует, по мнению автора, семь институтов: широко распространившееся сегодня близкое к универсальному избирательное право; право участвовать в общественных делах; справедливо организованные выборы, в которых исключено всякое насилие или принуждение; надежная защита свободы выражать свое мнение, включая критику правительства, режима, общества, господствующей идеологии ит. д.; существование альтернативных и часто конкурирующих между собой источников информации и убеждений, выведенных из-под правительственного контроля; высокая степень свободы в создании относительно автономных и самых разнообразных организаций, включая, что особенно важно, оппозиционные политические партии; относительно высокая зависимость правительства от избирателей и результатов выборов.

«Полиархия может быть интерпретирована как система прав, в которой обычные права гарантированы и защищены институционально. Каждый из семи институтов обеспечивает соблюдение определенных прав, что оправдывает его существование и функционирование». Полиархия у Даля отлична от классически-монистической демократии и в другом отношении: выдающейся ролью, властью и легитимностью автономных организаций в политической жизни общества и решении общественных дел, масштабом организационного плюрализма, который ясно отличает полиархию от монистических авторитарных режимов.

Классические представления о демократии и либерализме в целом связывают обыкновенно с понятием «открытое общество». Оно вошло в научный оборот с выходом в середине прошлого века книги К. Р. Поппера «Открытое общество и его враги»[165]. Это общество Запада того времени, которое коммунисты называли капитализмом, хотя, по заявлению автора, оно уже имело мало общего с тем обществом, которое описывал Маркс. Суть «открытого общества» поясняет сам Поппер: «В дальнейшем магическое, племенное или коллективистское общество мы будем именовать закрытым обществом, а общество, в котором индивидуумы вынуждены принимать личные решения, — открытым обществом». Члены закрытого общества объединены у него родством, общей жизнью, участием в общих делах, одинаковыми опасностями, общими удовольствиями и бедами, а в открытом обществе выше всего ценится свобода рядового гражданина и индивидуализм.