История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Перед заключением Тильзитского мира, в котором Россия поддержала Наполеона, бежавший из Берлина уже упоминавшийся Гарлиб Меркель развил в Риге кипучую деятельность, направленную против Бонапарта. Его «Дополнительные листы искренности», выходившие там со 2 апреля по 15 июня 1807 года, являлись единственным немецким печатным изданием, боровшимся с Наполеоном, за что позднее королева Луиза[236], выражая слова благодарности, назвала эту газету «последним голосом Германии».

Летом 1807 года в Риге находились также изгнанные Наполеоном из Пруссии Гарденберг[237], Альтенштейн[238] и Нибур[239]. Туда же были переправлены прусские государственные документы и кассовая наличность. Именно здесь Гарденберг написал свою знаменитую докладную записку «О реорганизации прусского государства», датированную 20 мая 1812 года. В начале лета того же года в Риге в течение пяти недель пребывал и Гнейзенау[240], который здесь тоже подготовил докладную записку «Русская военная мощь и предстоящая война» (Рига, 20 мая 1812 года), предназначавшуюся для императора Александра I и повлиявшую на его высочайшие решения.

Континентальная блокада чувствительно отразилась на прибалтийских торговых городах. В одной только Риге число прибывавших в город кораблей снизилось с 2089 судов в 1805 году до 278 в 1808 году. Их количество перевалило снова за тысячу лишь в 1817 году. Из-за этой блокады сильно пострадало и сельское хозяйство, переживавшее кризис сбыта.

Еще больший удар по Прибалтике нанес 1812 год. После того как Великая армия Наполеона перешла через русскую границу, корпус под командованием маршала Макдональда вместе с пруссаками, ведомыми генералом фон Гравертом, в июле 1812 года оккупировал Курляндию. Оккупационные власти наряду с военными дирекциями создали земельное правительство, старавшееся облегчить тяготы войны. При этом привлеченные к этому курляндцы ни на мгновение не нарушили верность Российской империи, в которую Курляндия входила еще с XVII века.

В ожидавшей осаду Риге 16 июня 1812 года было объявлено военное положение. Одновременно рижский военный губернатор генерал-лейтенант фон Эссен на основании поступивших тревожных сообщений, оказавшихся ложными, в ночь с 11 на 12 июля приказал сжечь предместье Риги. Пожар, быстро распространявшийся при сильном ветре и при усилиях злонамеренных поджигателей, в радиусе трех километров уничтожил четыре церкви, 35 общественных зданий и более 700 жилых домов. Однако, несмотря на большие потери, благодаря деятельному участию горожан и всесторонней поддержке правительства разрушения удалось восстановить довольно быстро. Видимо, сказывался приобретенный опыт при прошлых пожарах – начиная с XVI века такие бедствия Рига переживала минимум восемь раз.

Немцы в прибалтийских провинциях, вне всякого сомнения, были настроены патриотически – против Наполеона и в поддержку России. При этом тот факт, что в Курляндии к армии неприятеля относились и прусские войска, на настроениях остзейских немцев никак не отразилось, если не принимать в расчет отдельных случаев негодования по этому поводу.

Когда 1 (13) августа Граверта на посту главнокомандующего сменил его заместитель генерал-лейтенант Йорк, то начались русско-прусские переговоры, которые были продолжены после отступления французов из Москвы рижским военным губернатором маркизом Паулуччи, сменившим в октябре на этом посту фон Эссена. В результате 18 (30) декабря была подписана Таурогенская конвенция[241], объявившая о нейтралитете прусского корпуса и предварившая мятеж Пруссии против Бонапарта.

В то время по распоряжению Паулуччи находившийся в Риге Гарлиб Меркель попытался пропагандистски воздействовать на солдат прусского корпуса, используя свою газету «Зритель», передававшуюся по ночам в руки прусских дозорных передовых постов. При этом напечатанные в ней материалы были рассчитаны исключительно на пруссаков. Этими и другими подобными усилиями руководил барон фон Штайн, который тогда по указанию Санкт-Петербурга вместе с Эрнстом Морицем Арндтом[242] стал организовывать «германский легион» из находившихся в России немецких военнопленных и патриотически настроенных перебежчиков. Однако возлагавшиеся на это надежды себя не оправдали.