История противостояния: ЦК или Совнарком

В. В. Осинский, роль основного противника которого взял на себя в дискуссии на съезде Л. Б. Каменев, сопроводил свой текст язвительным примечанием: «“В Москве” – это значит только в центральном управлении. Ничего подобного мы не найдем во взаимоотношениях Московского комитета и Московского совета. Что если бы Московский комитет вздумал поставить Президиум Московского совета в такое положение по отношению к себе, как Политбюро – Совнарком? Воображаем, какой громовой тирадой в защиту демократического централизма разразился бы тогда московский лорд-мэр»[541] – Л. Б. Каменев. В скобках В. В. Осинский задал делегатам резонный вопрос: «Почему редакция “листка” опустила при печатании статьи настоящее примечание? Неужели она и здесь руководствовалась интересами партии в целом?»[542] (а не ее вождей в частности).

Сделав серьезный экскурс во взаимоотношения Политбюро и Совета труда и обороны в 1919–1923 гг., В. В. Осинский набросился с критикой на Л. Б. Каменева, которого он, по всей видимости, расценивал в качестве основного препятствия к радикальному решению вопроса о Политбюро и Совнаркоме: «Все мы по опыту работы в партии и Советах узнали тот “глупый”, но неустранимый закон, который выражается так: 1) каждый человек всегда проникается интересами того звена аппарата, в котором он сидит и необыкновенно цепко держится за сохранение этого звена в привычном виде; 2) каждый человек всегда старается сохранить ту порцию и тот характер командных функций, который он получил, и крайне неохотно идет на какое-либо размежевание и ограничение (причем дело тут не во властолюбии, а в инерции аппарата и положения в аппарате). / Вспомним, с какими великими трудами, усилиями, идущими с мест, производилась реорганизация периферийной структуры нашего аппарата. Руководящие круги упорно всему этому сопротивлялись, но, когда дело доходило до организационного упорядочения Политбюро и Совнаркома, тут сопротивление достигло апогея. Всякое заявление в этом смысле рассматривалось как потрясение самых священных основ. Руководимые патриотизмом Политбюро (есть […] и такой патриотизм, как есть патриотизм наркомпродовский, профсоюзный, патриотизм Московского совета; увы, не только есть, но и очень сильно действует) члены его обрушивались на несчастного “оппозиционера”, который позволил себе подобную дерзость. И все организационные резолюции принимались только для мест (губкомов и губисполкомов. – С.В.) и только в формальных рамках, дабы потом от них отступить»[543]. Уставший от травли со стороны высшего руководства РКП(б), В. В. Осинский не удержался от перехода на личности: «Естественно, человечески естественно, когда т. Каменев столь усиленно защищает учреждение, членом которого он состоит, а наши предложения называет и “либерально-чиновничьими формулами”, и “самолюбованием юридическими формулами”, и “левым радикализмом”, бог весть как еще. / Да нет же, т. Каменев, ничего этого нет и ни на какую “левизну” мы не претендуем. Не ослепленные “патриотизмом Политбюро”, мы просто в состоянии ясно видеть положение во всей его непривлекательной наготе. И, подобно мальчику из Андерсоновской сказки, который один решился сказать, что “король ходит голый”, доводим до вашего сведения простейш[ую] истин[у]. / Просим всех товарищей еще раз перечитать наши предложения в первой статье, трезво и объективно обсудить их, не смущаясь криками о “ревизии” и “оппозиции”, не смущаясь открытой и резкой постановкой вопросов в настоящей статье, и решить: так ли уж эти предложения ужасны и опасны или предлагают…[544] простейшую ликвидацию безграмотности»[545].

Тезисы В. В. Осинского, которые не подлежали публикации, но с которыми все равно предстояло ознакомить делегатов, оказались настолько неудобными, что большевика сочли за благо допустить на съезд – естественно, с совещательным голосом: умение ставить ключевые политические вопросы до определенного момента позволяло Осинскому отстаивать свои убеждения – даже в условиях резолюции Х съезда РКП(б) 1921 г. «О единстве партии» и многочисленных препятствий к предсъездовским дискуссиям, которые, между прочим, Х съезд никак не отменял.

В. В. Осинского атаковали сразу. Л. Б. Каменев в напечатанной в «Правде» статье «Ревизия ленинизма» попытался инкриминировать децисту сочувствие к анонимной платформе Рабочей группы, к которой В. В. Осинский не имел никакого отношения, и раскритиковал «кабинетные мысли» своего оппонента. Подробный анализ статьи заместителя председателя Совета труда и обороны излишен: все сказано в заголовке. На следующий день Л. Б. Каменева поддержал в критике В. В. Осинского Н. И. Бухарин, который договорился до тезиса о «сменовеховстве чистейшей марки»[546]. Г. Е. Зиновьев, который уже вот-вот должен был закончить ответ Л. Б. Красину, на всякий случай прошелся помимо В. В. Осинского и по этому наркому, и заодно по Л. Д. Троцкому (последний от сражения предпочел уклониться)[547].