История религии. Том 1

на Божественный призыв, есть духовная пустыня.

Встреча с Богом происходит в жизни каждого человека, и религиозный опыт

есть опыт универсальный, всечеловеческий. Разница лишь в том, к какому

результату приводит эта встреча, осознает ли ее человек или проходит мимо.

Но даже если внешние или внутренние преграды заслоняют от человека

значимость встречи, у него навсегда останется смутная тоска по чему-то

высшему и духовная жажда, которую он будет пытаться заглушить или утолить у

подножия науки, общества, прогресса и любого другого идола его эпохи.

Велико должно быть наше внутреннее усилие, направленное на то, чтобы

сбросить отягчающие цепи и ослепляющие повязки, но велик будет и результат

усилия.

"Имеется много определений Бога, - говорил как-то Махатма Ганди, - ибо

проявления Его бесчисленны. Они наполняют меня удивлением и благоговейным

трепетом и на какой-то момент ошеломляют. Но я поклоняюсь Богу только как

Истине. Я еще не нашел Его, но ищу. Я готов в этих поисках пожертвовать всем

самым дорогим для меня. Я отдам даже жизнь, если это понадобится". Такое

внутреннее состояние является важным шагом на пути к Богопознанию. "Блаженны

алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся".

В известной книге свящ. Павла Флоренского дана волнующая картина усилий

ума и воли ищущих Истину. Философ начинает свои поиски, отталкиваясь от

глубокого и безысходного скептицизма. Он показывает как утомленный разум

кружит где-то возле Истины, будучи не в силах ее постичь, показывает, что

единственный путь к ней лежит через тонкий мост, висящий над бездной, через

волевое усилие, рождающее интуицию веры.

"Человек мыслящий уже понял, что на этом берегу у него нет ничего. Но

ведь вступить на мост и пойти по нему! Нужно усилие, нужна затрата сил. А

вдруг эта затрата ни к чему? Не лучше ли быть в предсмертных корчах тут же,

у моста? Или идти по мосту - может быть, идти всю жизнь, вечно ожидая

другого края? Что лучше: вечно умирать, в виду, быть может, обетованной

страны замерзать в ледяном холоде абсолютного ничто... или истощать усилия,

последние быть может, ради химеры, ради миража, который будет удаляться по

мере того, как путник делает усилия приблизиться? - Я остаюсь, остаюсь

здесь. Но мучительная тоска и внезапная надежда не дают даже издыхать

спокойно. Тогда я вскакиваю и бегу стремительно. Но холод столь же

внезапного отчаяния подкашивает ноги, бесконечный страх овладевает душой. Я

бегу, стремительно бегу назад. Идти и не идти, искать и не искать, надеяться

и отчаиваться, бояться истратить последние силы, из-за этой боязни тратить

их вдесятеро, бегая взад и вперед. Где выход? Где прибежище? К кому, к чему

кинуться за помощью? "Господи, Господи, если Ты существуешь, помоги бедной

душе, Сам приди. Сам приведи меня к Себе! Хочу ли я или не хочу, спаси меня.

Как можешь и как знаешь, дай мне увидеть Тебя. Силою и страданиями привлеки

меня!" /7/.

"Царство Божие силою берется, - говорит Христос, - прилагающий усилие

восхищает его". Это усилие должно стимулироваться не гордым и вызывающим

самомнением человека, уверенного, что он "может познать все", а искренней и

глубокой любовью к Истине.

x x x

Религиозное озарение может быть мгновенным, но одного мгновения, когда

человек всем своим существом ощутил присутствие в мире Высшего Смысла,

достаточно, чтобы наложить печать на всю дальнейшую жизнь. Более того, это

переживание преображает, делает совсем иным, осмысленным наше повседневное

существование. "Я жил, - говорил Лев Толстой в своей "Исповеди", - только

тогда, когда верил в Бога. Как было прежде, так и теперь: стоит мне знать о

Боге, и я живу; стоит забыть, не верить в Него, и я умираю" /8/. Даже те

люди, которые пережили религиозный опыт, так никогда и не осмыслив его,

подсознательно сохраняют в себе безотчетную веру в высшую разумность жизни и

мирового процесса, и именно это чувство, пусть смутное, служит для них

великой жизнеутверждающей силой.

Переворот в сознании верующего человека, совершившийся благодаря его

встрече с Вечностью, отражался на всем его существе и на его общественной

деятельности. Пророк Исайя или Будда, Магомет или Савонарола, Гус или Лютер

и другие духовные вожди вносили огромные, радикальные изменения в ту

социальную среду, в которой им пришлось жить, и эти изменения пережили века.

"История всех времен и народов, - говорил Макс Планк, - весьма

убедительно свидетельствует о том, что из непосредственной, незамутненной

веры, которую религия внушает своим последователям, живущим деятельной

жизнью, исходили самые сильные стимулы и значительные творческие достижения,

причем в области социальной не меньше, чем в области искусства и науки" /9/.

Действительно, невозможно переоценить вдохновляющую роль веры в жизни

великих мыслителей, поэтов, художников, ученых и реформаторов. А если мы

обратимся к миллионам людей обыкновенных, то увидим, что вера вливает в них