История России. Часть 1. XVIII — начало XX века

Третий этап восстания характеризовался мощным сполохом (переполохом) пугачевского движения. Крестьяне-пугачевцы просто озверели: убивали, нередко изощренно, ненавистных и просто помещиков, подпускали «петуха» под дворянские имения, забивали до смерти местных чиновников, вешали представителей местной власти, топили в реке всех неугодных или подозрительных. Кровь и огонь были их непременными спутниками. Только летом 1774 г. было уничтожено 3 тыс. представителей властей и дворянского сословия. Сам Пугачев от своих бунтарей не сильно отличался: стоило близкому к нему человеку, его полковнику Д. Лысову, в пьяном виде проговориться об истинном происхождении предводителя, как наутро он был повешен.

Пугачев, ощущая смертельное дыхание в затылок преследовавших его правительственных войск, по-волчьи маневрировал, запутывал следы. Пройдя по правому берегу Волги, он, достигнув р. Суры (Пензенская губерния), решил идти на Дон.

При захвате городов и сел «царь» проявлял милость к бедным и был беспощаден к богатым: одним раздавал имущество, соль, деньги, с другими дико расправлялся. Понимая, что его пешее войско рано или поздно настигнут и уничтожат, брал с собой только конных добровольцев.

Бегство Пугачева было остановлено у Черного Яра. Здесь правительственные войска под командованием И. Михельсона окончательно разбили армию повстанцев. Сам Пугачев, как затравленный длительной охотой раненый зверь, с небольшим отрядом бежал в Заволжские степи.

Многие яицкие казаки откровенно были недовольны действиями Пугачева, что привело к заговору. Самозванец был ими схвачен и в клетке доставлен в Москву. Суд применил к нему меру, которую часто применял сам Пугачев – четвертование. Екатерина II, оставив в силе смертную казнь, четвертование отменила. Казнь постигла и ближайших подручных несостоявшегося «государя» – Перфильева, Зарубина-Чику, Белобородова и др. Салават Юлаев с вырванными ноздрями был отправлен на вечную каторгу. Гирлянды виселиц на плотах с рядовыми участниками бунта, растянувшиеся на многие километры по Волге, имели целью показать, что будет с теми, кто поднимет руку на царскую власть. Жестоко были наказаны местные администраторы – кто за неумение предотвратить или погасить бунт, кто за переход на сторону Пугачева.

ПЕРВОИСТОЧНИК

«Слабое поведение в разных местах гражданских и военных начальников я полагаю столь же общему благу вредно, как и сам Пугачев со своею сволочью».

Из записки Екатерины II командующему армией в войне против Пугачева П.И. Панину

СПРАВКА

Обеих жен Пугачева Устинью Кузнецову и Софью с детьми заключили в Кексгольмскую крепость. Освобождены в 1803 г. Александром I.

Восстание не решило, да и не могло решить ни одну проблему социально-экономического порядка. Его оценка не однозначна: с одной стороны, народ пытался бороться за лучшую долю, с другой – восстание превратилось в гигантскую мясорубку, стоило огромных человеческих жертв, нанесло огромный ущерб российскому хозяйству. А. Пушкин гениально оценил пугачевский бунт и его последствия.

ПЕРВОИСТОЧНИК

«Состояние всего края, где свирепствовал пожар, было ужасно. Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».

Екатерина II в Манифесте предавала пугачевское восстание «вечному забвению и глубокому молчанию». А чтобы народ не вспоминал о Пугачеве, р. Яик была переименована в Урал, Яицкий городок – в Уральск (ныне в Казахстане), а Яицкое казачье войско получило название Уральское.

Целый год в бунтарском крае «утверждалось ослабленное правление». В нем всюду царило разорение, люди голодали. Даже полынь и желуди можно было купить только за деньги. Посланец Екатерины II П. Панин получил из центра средства на устройство казенных хлебных амбаров, прижал хвост разного рода спекулянтам, установив строгую цену на хлеб, обязал богатых продавать бедным зерно по сходной цене.

Костер сопротивления окончательно был погашен в 1775 г.

«Он бунтовщик, хуже Пугачева»