Читаем История России. Часть 2: XX – начало XXI века полностью

На II съезде Советов был избран высший орган исполнительной власти – Совет Народных Комиссаров (СНК). В постановлении съезда утверждалось: «Образовать для управления страной, впредь до созыва Учредительного собрания (Выделено авт.), временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров…». Заметим – «впредь до созыва Учредительного собрания» – так решил съезд. Председателем СНК был избран Владимир Ильич Ульянов (Ленин) . Из состава правительства наиболее видными деятелями в последующие годы Советской власти станут Народный комиссар по иностранным делам Л.Д. Бронштейн ( Троцкий ) и Народный комиссар по делам национальностей И.В. Джугашвили ( Сталин ).

На съезде был также избран высший законодательный орган власти между съездами – Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) Советов. Его первым председателем стал Л.Б. Каменев.

Власть Советов в центре и на местах

Началась ломка органов прежней власти: распускается так и не сыгравший своего предназначения Предпарламент; отстраняются от власти все комиссары Временного правительства на местах, в т.ч. и в армии; ликвидируются еще царский Государственный совет, Экономический совет и т.д. К началу 1918 г. основная работа по слому старого государственного аппарата была завершена.

«Ломать – не строить», – издревле и по сегодняшний день говорят в российском народе. В строительстве новой власти большевики столкнулись с огромными проблемами. Главная беда состояла в том, что победители, не имея ни опыта, ни аналогов Советской власти, в рамках первой в истории такого рода революции строили ее на ходу – учреждая, меняя, ломая, перестраивая. В таких условиях о какой-то правовой основе управления государством и на местах большевики мало задумывались. И вот к чему это привело.

В новой России на самой верхней ступени властной лестницы стало очень тесно. На нее, и не без основания, претендовали:

– Центральный Комитет Российской коммунистической партии (большевиков) – ЦК РКП(б), поскольку именно эта партия организовала революцию;

– Всероссийский Центральный исполнительный комитет – ВЦИК, поскольку он был избран представителями народа, да и назван высшим органом власти между съездами;

– СНК – Совет народных комиссаров – поскольку именно он управлял государством, чаще всего самостоятельно принимая важнейшие решения.

После создания верхних эшелонов власти большевики начали внедрять Советы на местах. За первый месяц после переворота 48 губерний по форме власти стали советскими. Процесс советизации затянулся на Кавказе, в Средней Азии, в Правобережной Украине.

Не просто пришлось новым властям – у самих опыта управления не имелось, а старые кадры часто отказывались сотрудничать с ними. Только в Петрограде в первые дни функционирования Советов не вышли на рабочие места около 10 тыс. служащих банков, 6 тыс. почтовых работников, 4,6 тыс. телеграфистов, 20 тыс. конторщиков.

На саботажников, так стали называть лиц, не желавших служить новой власти, началось широкое наступление. СНК создает мощный карательный орган – Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) во главе с Ф.Э. Дзержинским . Тут же родилась матросско-чекистская частушка:

Эх, яблочко,

Куда ты катишься?

В Чрезвычайку попадешь,

Не воротишься!

Жестокие расправы с противниками новой власти позволили Ленину уже весной 1918 г. заявить: «…Теперь мы саботаж сломили…»

На начальном этапе образования Советов нередко «демократическая» неразбериха затмевала элементарный здравый смысл. Лозунг «Вся власть Советам!» многие местные Советы расценили как право не подчиняться вышестоящим органам власти, в результате чего появились десятки новых республик: республиками объявляли себя даже уезды со своими ЦИК и СНК.

К лету 1918 г. Советы были созданы почти повсеместно. Но они, по замыслу предназначенные для взятия власти, теперь должны были заниматься повседневной созидательной работой. Советы – выборные органы, следовательно и решать вопросы обустройства жизни и быта граждан, т. е. строить новую жизнь, они должны были коллегиально. Однако под предлогом сложной внутренней и внешней обстановки (Гражданская война, разруха, голод и т.п.) происходила отмена коллегиальности. Когда же многие трудности были преодолены, даже когда Гражданская война закончилась, возвратиться к коллегиальности и тогда оказалось не просто: многие советские работники никак не желали расставаться с единоначалием и администрированием.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное