История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

А вот что пишет о прозе Равиля Бухараева доктор филологических наук из Симферополя Адиле Эмирова: «Два дня назад, оторвавшись, наконец, от компьютера и собираясь ко сну, я услышала голос: «Возьми книгу Равиля Бухараева «Белый минарет»». И я подставила стул, с трудом поднялась на него (возраст – 78!), сняла с верхней полки стеллажа это ладно изданное творение, элегантного удлиненного формата, с приятной на ощупь обложкой, забрала с собой в спальню и положила почему-то не на прикроватную тумбочку, а прямо сбоку подушки. И началось … пиршество мысли Равиля Бухараева. Я не в первый раз читаю эту книгу – перечитываю её: вижу свои карандашные маргиналии – NB! sic! восклицательные и вопросительные знаки, вертикальные полосы…

Но читается так же неотрывно, как и в первый раз.

И уже час ночи. И уже два часа, а я всё читаю и не могу оторваться.

Поражают глубина мысли, умение автора самую сложную мысль выразить адекватно, во всём объёме её коннотаций – содержательных и эмоциональных обертонов. Но самая характерная черта его стиля – метафоричность, всеохватывающая, всеобъемлющая, глобальная. Я, как филолог, замечаю эти разного вида и формы метафоры – одиночные, сверхсловные и так называемые развёрнутые, когда какая-то метафора во фразе внезапно начинает излучать такую сильную образную ауру, что ей «подчиняются» все последующие компоненты фразы и даже сверхфразового единства: Ещё долго – долгие годы – пришлось мне подниматься только для того, чтобы вернуться туда, откуда я сам сорвался в юности, откуда рухнул, скатился кубарем по собственной вине. Я не стал выше, чем был, но вынесло меня наверх сострадательной силой, явившейся на вопль отчаяния [Белый минарет, с. 36].

Мне хочется так объяснить эту особенность стиля Равиля Бухараева – её объёмную метафоричность: она есть показатель всеобщей взаимосвязанности в мире как свидетельство присутствия Создателя, как отражение Единства Верховного Бытия. Ведь метафора возникает и формируется на базе различных ассоциаций, мыслительных связей – сходства, подобия, единения и, следовательно, – Единства: Счастье моё, Единство! Счастье моё, сопрягающее и воспоминания, и реальность многих человеческих миров…[Белый минарет, с. 60]

Мне думается, что именно так, через всеохватывающую метафоричность стиля Равиля Бухараева, сублимируются его великая вера в Создателя всего сущего – Аллаха».

Да, гуманистическая идея Единства Аллаха, а, значит, и Единства всего сущего золотой нитью пронизывает творчество Равиля Бухараева – именно эта идея связывают воедино все, что он сделал и продолжает делать в поэзии, прозе, документальном кино, детской и взрослой драматургии. Эти же идеи зримо присутствуют в его созданных реалистическим пером ученого религиоведческих и богословских трактатах, в историко-экономических и политологических сочинениях…

Жизненный идеал Равиля Бухараева, как он сам говорит, формировался под влиянием идей европейского Ренессанса, когда один мастер умел делать, если не все, то очень многое: рисовать, ваять, писать стихи и прозу, изобретать машины и предвидеть в своем труде грядущее… И определить его деятельность, наверное, лучше всего именно так: Равиль Бухараев – человек исламского Возрождения, которому он отдает все свои человеческие и интеллектуальные силы, потому что верит – только заново осознанное нравственно-религиозное возрождение может спасти человечество от гибели в пучине бездумья, безбожия, жестокосердия и бессовестности.

* * *

Равиль Бухараев родился 18 октября 1951 года в Новотатарской слободе города Казани в семье студентов-математиков. До восьмого класса он учился в специальной английской школе номер 18 города Казани, затем перешел в специальную математическую школу номер 131, но и там продолжал заниматься английским языком и литературой. Одновременно изучал немецкий язык, так что в его аттестате зрелости стоят пятерки по двум языкам – английскому и немецкому.

Уже в школе он начал писать стихи, а после окончания школы и поступления на механико-математический факультет Казанского университета начал заниматься и переводами с татарского языка, а также историческими исследованиями. Изучая жизнь и творчество Дэрдменда, еще в университетские годы Равиль Бухараев совершил несколько самостоятельных поездок на Урал, в Уфу, Оренбург и Челябинскую область. Все материалы и личные вещи семьи Рамеевых Равиль Бухараев передал в Национальный музей Татарстана.