История российского сыска

Разведывательному отделу все денежные кредиты на покупку оружия и разведку отпускались Москвой через посредство отделе­ния Госбанка в Берлине.

Агент, добывший в 1924 году информацию о дислокации французской армии, получал семь тысяч франков ежемесячно и сверх того премиальное вознаграждение.

Агентам, похитившим архив социалистов-революционеров, было уплачено две тысячи фунтов стерлингов.

Из беседы Сталина с иностранными рабочими делегациями 5 ноября 1922 года:

«ГПУ или ЧК есть карательный орган Советской власти. Этот орган более или менее аналогичен Комитету общественной безопасности, созданному во время Великой французской рево­люции.

Он карает, главным образом, шпионов, заговорщиков, терро­ристов, бандитов, спекулянтов, фальшивомонетчиков.

Он представляет нечто вроде военно-политического трибуна­ла, созданного для ограждения интересов революции от покуше­ний со стороны контрреволюционных буржуа и их агентов.

Этот орган был создан на другой день после Октябрьской ре­волюции, после того, как обнаружились всякие заговорщицкие, террористические и шпионские организации, финансируемые русскими и заграничными капиталистами. Этот орган развился и окреп после ряда террористических актов против т. Урицкого, члена Революционного комитета в Ленинграде (он был убит чле­ном партии эсеров), после убийствах Володарского, члена Рево­люционного комитета в Ленинграде (он был убит тоже эсером), после покушения на жизнь Ленина (он был ранен членом партии эсеров).

Надо признать, что ГПУ наносило тогда удары врагам рево­люции метко и без промаха. Впрочем, это качество сохранилось за ним и по сие время. С тех пор ГПУ является грозой буржуа­зии, неусыпным стражем революции, обнаженным мечом про­летариата.

Неудивительно поэтому, что буржуа всех стран питают к ГПУ животную ненависть. Нет таких легенд, которых бы не сочиняли про ГПУ. Нет такой клеветы, которую бы не распространяли про ГПУ. А что это значит? Это значит, что ГПУ правильно ограждает интересы революции. Заклятые враги революции ругают ГПУ — стало быть, ГПУ действует правильно.

Но как относятся к ГПУ рабочие? Походите по рабочим райо­нам и спросите рабочих о ГПУ. Вы увидите, что они относятся к нему с уважением. Почему? Потому, что они видят в нем верно­го защитника революции.

Я понимаю ненависть и недоверие буржуа к ГПУ. Я понимаю разных буржуазных путешественников, которые, приезжая в СССР, первым долгом справляются о том, живо ли еще ГПУ и не наступило ли время для ликвидации ГПУ.

Все это понятно и неудивительно. Но я отказываюсь понять некоторых рабочих делегатов, которые, приезжая в СССР, с тре­вогой спрашивают: много ли контрреволюционеров наказано ГПУ, будут ли еще наказывать разных террористов и заговорщи­ков против пролетарской власти, не пора ли прекратить сущест­вование ГПУ?

Откуда только берется у некоторых рабочих делегатов эта за­ботливость о врагах пролетарской революции? Чем ее объяснить? Как ее обосновать? Проповедуя максимальную мягкость, совету­ют уничтожить ГПУ...

Ну а можно ли ручаться, что после уничтожения ГПУ капита­листы всех стран откажутся от организации и финансирования контрреволюционных групп заговорщиков, террористов, поджи­гателей, взрывателей? Разоружить революцию, не имея никаких гарантий на то, что враги революции будут разоружены, — ну раз­ве это не глупость, разве это не преступление против рабочего класса?

Нет, товарищи, мы не хотим повторять ошибки парижских коммунаров. Парижские коммунары были слишком мягки в от­ношении версальцев, за что их с полным основанием ругал в свое время Маркс. А за свою мягкость они поплатились тем, что, ког­да Тьер вошел в Париж, десятки тысяч рабочих были расстреляны версальцами.

Не думают ли товарищи, что русские буржуа и помещики ме­нее кровожадны, чем версальцы во Франции? Мы знаем, во вся­ком случае, как они расправлялись с рабочими, когда занимали Сибирь, Украину, Северный Кавказ в союзе с французскими и английскими, японскими и американскими интервенциона- листами.

Я этим вовсе не хочу сказать, что внутреннее положение стра­ны обязывает нас иметь карательные органы революции. С точки зрения внутреннего состояния, положение революции до того прочно и непоколебимо, что можно было бы обойтись без ГПУ.

Но дело в том, что внутренние враги не являются у нас изоли­рованными одиночками. Дело в том, что они связаны тысячами нитей с капиталистами всех стран, поддерживающими их всеми силами, всеми средствами. Мы — страна, окруженная капиталис­тическими государствами, внутренние враги нашей революции являются агентурой капиталистов всех стран. Капиталистические государства представляют базу и тыл для внутренних врагов на­шей революции. Воюя с внутренними врагами, мы ведем, стало быть, борьбу с контрреволюционными элементами всех стран.

Судите теперь сами, можно ли обойтись при этих условиях без карательных органов вроде ГПУ. Нет, товарищи, мы не хотим по­вторять ошибок парижских коммунаров. ГПУ нужен революции, и ГПУ будет жить у нас на страх врагам пролетариата».

НКВД не дремлет