История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

Как отмечает Б. Кагарлицкий: «в XIV веке Москва поднимается главным образом как признаваемый татарами административный центр – благодаря хитрости, а в известном смысле и национальному предательству князя Ивана Калиты, который взялся для хана собирать дань с других русских князей… Как известно, князь Московский Иван Калита, прежде чем стать собирателем земли Русской, стал сборщиком податей для татар. Метод Калиты был прост до гениальности: князья, не имевшие средств на выплату дани, получали от него ссуду, но расплачиваться за это им приходилось своими землями».

Иван Калита создал на Руси отлаженную систему жесточайшего сбора даней, которая сначала работала преимущественно «на Орду», а после её распада осталась к услугам московских правителей. Если в Киевской Руси древляне могли убить князя Игоря Старого, сочтя повторную дань чрезмерной, то теперь подобное было исключено: за московским сборщиками налогов и князьями стояла мощь татарского и московского войска.

По словам историка начала XX века М.Н. Покровского, князь Иван Калита был «чем-то вроде главного приказчика хана». Комментируя это замечание, Б. Кагарлицкий добавляет, что: «Мало того, что он, как свойственно было и позднейшим русским приказчикам, несколько обсчитывал хозяина; он обладал и свободными оборотным средствами, которые мог ссудить соседним княжествам. Не имея возможности расплатиться с кремлевским ростовщиком, князья отдавали свои вотчины… С одной стороны, это был важный шаг по направлению к созданию современного государства, а, во-вторых, вопреки позднейшим представлениям о «всенародной борьбе» против татар, на деле в России сложился своего рода союз между князьями и татарами, направленный на совместную эксплуатацию «черни». Исключением была Тверь, где князь Александр попытался опереться на народ против захватчиков, за что с ним и расправились общими усилиями Москва и Золотая Орда».

Игнорируя всякие нормы удельного права, Иван Калита бесцеремонно скупал сёла и земли в соседних княжествах, беззастенчиво заставлял местных бояр переселяться в Москву и поступать к нему на службу. Скупленные земли он раздавал «в кормление» своим боярам – в обмен на их безоговорочную поддержку. Захватывая территории военной силой, разоряя соседей-конкурентов, скупая, колонизируя новые земли, привлекая (льготами и пожалованиями) бояр и крестьян с других земель, князь Иван непрерывно усиливал мощь Московского княжества (за счет опустошения остальной Руси).

Именно Ивану Даниловичу удалось добиться (помимо ханской милости и покровительства) ещё одного – решающего – успеха: превратить Москву в региональную религиозную столицу Северо-Восточной Руси, резиденцию митрополита. Иван Калита не только сумел привлечь к Москве симпатии митрополита Петра (который часто бывал здесь, гостил у хлебосольного князя, здесь же и умер, был похоронен и канонизирован) и завлечь в Москву на постоянное жительство следующего митрополита Феогноста, но и – уникальный случай! – добиться поставления на митрополичью кафедру (после смерти Феогноста) не грека, как обычно, а русского – Алексия – представителя московской боярской фамилии, тесно связанного с Иваном Калитой.

С Ивана Даниловича же начинается ещё одна характерная особенность московского княжеского дома: умирающий князь не делил, как было принято прежде, своё княжество на равные доли между всеми своими многочисленными сыновьями, но завещал подавляющую часть земель и богатств одному – старшему сыну, который, таким образом, концентрировал в своих руках всю власть и собственность и превосходил по мощи всех своих братьев. В.О. Ключевский в этой связи отмечает «рано усвоенный московскими завещателями обычай нарушать равенство раздела вотчины между наследниками в пользу старшего из них». При этом, князь, по словам В.О. Ключевского, «смотрел на свои владения только как на различные статьи своего хозяйства, а не как на целое общество, управляемое им во имя общего блага». Само обилие дошедших до нас завещаний (духовных грамот) московских князей говорит о том, что они исходили не из традиции и обычая, а из своей воли, распоряжаясь своим уделом, как вотчиной и передавая большую её часть старшему сыну, обделяя всех остальных.

Чуть позднее в московском княжеском роду сложилась такая устойчивая и постоянно возобновляемая традиция: едва сев на престол, очередной князь тотчас отбирал земли и города у своих братьев, а их самих сажал под замок или убивал (если они раньше не догадывались о его намерениях и не успевали о сбежать в Литву). Так на смену «лествичному праву» и коллективному владению Русью родом норманнов Рюриковичей приходит новое право, в соответствии с которым всё более обширная и единоличная власть отныне переходит от отца к старшему сыну, и всё больше концентрируется в одних руках (окончательно эта система возобладает в ХV – ХVI веках).