История русской армии. Славные военные традиции российских и советских полководцев

«Кампания на Дунае в 1853–1854 гг. не могла привести к успеху, поскольку велась без конкретной цели. Стараясь не раздражать Австрию, мы связали себе руки. Защита левого берега Дуная не сопровождалась никаким успешным делом. Эта кампания не принесла нам ни славы, ни выгоды. Она подтвердила высокие качества русского солдата, но высветила неспособность командиров. В июле 1854 г. войска, пристыженные и раздраженные, возвращаются из-под стен Силистрии, в то время как союзники обращают свои взоры на Севастополь» (Малошевич).

Боевые действия в Крыму

«После эвакуации княжеств встал вопрос: что сделают союзники?[93] В газетах писали, что они фрахтуют множество кораблей. Наши вожди, озабоченные сохранением занимаемых постов, мало думали об общих интересах. Паскевич видел только австрийцев и опасался их вторжения в наши западные провинции. Коцебу боялся за юг и Бессарабию и ожидал высадки одного десанта в Одессе, а другого — на Кавказе. Привычка рассредотачивать войска была у нас так велика, что мы и противнику приписывали свои ошибки. Один Меншиков верно оценивал ситуацию. Он предвидел участь Крыма и Севастополя и просил подкреплений. Но Петербург ни на что не решался. Странно, но Меншиков не создал никакого плана и не отдал никаких распоряжений. Он совершенно не доверял армии, которой командовал, и опасался первого столкновения с великолепными французскими войсками из Алжира, привыкшими к боям, и с английскими гренадерами, известными своей стойкостью. При Меншикове не было постоянного штаба. Еще более осложнял ситуацию непростой характер Меншикова. Главной его чертой была подозрительность. Он полагал, что сберегает народные копейки, отказывая инженерам в проведении неотложных фортификационных работ. Никому не доверяя, он хотел все делать сам, но не справлялся с задачей. К моменту высадки союзников для обороны ничего не было ни предусмотрено, ни организовано, так что войска наши были застигнуты неприятелем врасплох» (Васильчиков).

Целью десанта союзников в Крыму является уничтожение русской военной мощи на Черном море. Действительно, Севастополь — единственная военная база русского флота. Высадка начинается 13 сентября 1854 г. в Евпатории. Экспедиционный корпус насчитывает 70 тыс. человек, из которых 40 тыс. французов, 22 тыс. англичан и 700 турок. Из 51-тысячной армии находящихся в Крыму в окрестностях Севастополя у Меншикова всего 33 тыс. Эти силы он размещает на реке Альме, на полпути между Евпаторией и Севастополем. Ничего не предприняв, чтобы помешать высадке союзников, он попытается преградить им дорогу на Севастополь.

Альма

«Позиция на Альме не предоставляла нам никаких преимуществ. Естественных препятствий не было, и ничего не было сделано, чтобы укрепить позицию фортификационными сооружениями. Мы полагали наш левый фланг неприступным, пока Боске не доказал нам обратного. Построение было катастрофическим. Наши войска были поставлены на склоне, спускающемся к противнику, так что с самого начала боя вражеский огонь истреблял наши резервы» (Васильчиков). Сражение происходит 20 сентября. Правое крыло союзников под командованием Сент-Арно состоит из четырех французских и одной турецкой дивизий; левое, под командованием лорда Реглана, из пяти английских бригад. Центром и правым крылом русских командует Горчаков, левым — Киряков. Союзники решают атаковать одновременно центр и оба фланга русских. Атака начинается в 11 ч 30 мин. Поддерживаемый артиллерией флота, Боске преодолевает «непроходимый» участок и оказывается на плато. Аклес захвачен, и русские видят, как противник обходит их левый фланг. Московский полк контратакует, за ним следует Минский, который ведет сам Меншиков. Завязывается кровопролитный бой, но русские отступают шаг за шагом. Тем временем союзники атакуют центр их позиции. Дивизия Канробера проникает в брешь между левым крылом и центром русских. «Подвергаясь огню батарей дивизии Боске и нарезных ружей противника, наши пехота и кавалерия стоически держались под убийственным огнем, сжимая ряды, чтобы заменить убитых и раненых, и продолжая вести очень активный ружейный огонь» (Тотлебен).