История русской армии. Том третий

Памирские походы 1892–1895 гг. велись до смехотворного малыми отрядами, потому что только такие отрядцы могли тогда жить и действовать на Памире. Но Памирские походы славны для русской армии не числом войск и не размером стычек, а борьбой с огромными природными трудностями. Значение этих походов так оценивает один из исследователей Памира Б. Л. Тагеев (Рустам-Бек): «Это [был] смелый вызов, брошенный Россией индийским соседям, [который] взволновал Европу, взоры которой с лихорадочным напряжением были обращены на горсточку русских воинов, встретивших грудью все невзгоды и препятствия суровой „крыши мира“.

Изнурительный горный марш, убийственный климат, когда жару столь быстро сменяет снег, что не знаешь, в чем идти — в рубахе или полушубке. Ужасные дороги, загубившие половину коней отряда. Стычки с воинственными и дерзкими афганцами, вооруженными английским оружием и экипированными с ног до головы англичанами. Унылый и суровый край…»

С весны 1891 г. начались сборы в поход. А 2 июня выступил из Туркестана первый русский отряд, состоящий из пехоты (пять охотничьих команд) и 34 казаков, под командованием полковника М. Е. Ионова, человека решительного, энергичного, стяжавшего себе среди тамошних войск широкую популярность и любовь, георгиевского кавалера Туркестанских походов, сподвижника Скобелева. Для нравственной поддержки похода сам начальник Туркестанского края прибыл в то же время для осмотра Кашгарской и Памирской окраины Ферганы. Эта демонстрация удалась, и молва разнесла по Афганистану и Индии о пришедшем к подножию Памира корпусе войск вместе с туркестанским генерал-губернатором, бароном Вревским.

Задачей Ионова было: 1) осмотреть весь Памир, 2) удалить, по возможности без столкновений, захватчиков и агентов и 3) фактически доказать населению, кому Памир принадлежит. При отряде был топограф.

Из Ферганы Ионов пошел через Алайские хребты, по проложенной в 1887 г. дороге, неисправность которой, особенно на перевалах Тенгиз-бай (12 тысяч футов) и Кизыл-Арват (14 тысяч футов), стоила ему нескольких вьюков и лошадей. Он не мог держать связь с Туркестаном, и потом целый месяц не было от него известий. Беспокоясь, барон Вревский 8 августа послал из Иркештама на поиски офицера, который нашел Ионова уже на обратном пути от границ Индии, в центре Памира, в долине р. Алигур.

Ионов, не обращая сперва внимания на посты афганцев и китайцев и английских рекогносцировщиков, пошел прямо к индийской границе, к гребню Гиндукуша, за которым лежало ханство Канджут. В сердце Памира (р. Алигур и оз. Яшиль-куль) он оставил пехоту и часть казаков на промежуточном посту и всего 20 с всадниками перевалил в Индию, чуть не погибнув из-за трехдневной метели на перевале, получившем его имя. В это время англичане, занимавшие уже с 1890 г. Гильгит, вели оттуда к соседнему с ними Канджуту дорогу. Узнав о приходе русских, канджутский хан Сафдер-Али тотчас послал ходоков к барону Вревскому проситься в наше подданство. Им отказали, соблюдая сферы влияний России и Англии в Средней Азии, и Канджут был занят отрядом полковника Дюрана после упорного сопротивления (1892 г.).

Пройдя около сотни верст вдоль индийского склона Гиндукуша на запад, Ионов, через известный проход Барогиль, повернул на Памир. Близ ваханской крепостцы Сархад он был свидетелем бегства афганского гарнизона, впавшего в панику при появлении русских, да еще со стороны Индии. На обратном пути на зимовку в Фергану Ионов захватил в плен двух английских офицеров-шпионов: одного (драгунского капитана Иенхенсбенда) удалил в китайские пределы, взяв подписку о невозврате на Памир, а другого вывез в Фергану (мистера Девиссона). А затем он принудил китайского генерала с его отрядом, прикрывавшим работы англичан, покинуть наш Памир. В этот поход, стало быть, были обревизованы нами восточный, средний Памир и восточная часть южного, и все предприятие было выполнено блестяще, хотя и не без потерь: от горной болезни умер ефрейтор Лохматкин.

Но с уходом Ионова афганцы и китайцы тотчас вернулись на Памир. Китайцы заняли прежние посты и возвели за хребтом Сарыколом крепостцы Ак-Таш и Таш-Курган. Слух об этом заставил нас послать один за другим два офицерских разъезда в разгар зимы. Через пять дней чрезвычайно трудного марша через снежные Алайские хребты головной разъезд достиг китайского поста (Муз-куль) и был принужден отойти на второй разъезд по настояниям китайского генерала. Соединившись, наши разъезды ударили по китайцам и, орудуя одними нагайками, заставили их убраться в Кашгар (за перевал Ак-Берды).

А с весны начались более обширные приготовления к возвращению отряда Ионова на Памир. Отряд теперь состоял из двух рот 2-го Туркестанского линейного батальона, шести команд охотников при четырех конно-горных пушках, из трех казачьих сотен, врачебного и интендантского персонала, саперной и гелиографной команд и был отлично снабжен одеждой и продовольствием, перевозочными средствами (1000 вьючных лошадей). При Ионове был и офицер Генерального штаба полковник Верещагин.