История русской идеи

«Въ начале 1769 года последовалъ войскамъ всеобщий походъ, и открылась действительная съ турками война, которая чемъ кончится, Бог весть!» – это последние строки в «Истории Русов».

Выводы

1. Основной духовный посыл «Истории Русов» – это стремление отдать должное истории Малороссии и ее народу. В сущности, на таких стремлениях вырастают все патриоты и «филы» (украинофилы, русофилы). Но любовь к своей национальности как доминирующий признак культуры остаётся ценностью лишь до тех пор, пока она не обретает черты ксенофобии, нацизма и политического сепаратизма. Как показало будущее, «История Русов» создала благодатную почву всем проявлениям: от самых высоких до самых низких.

2. Обида на «клевету» соплеменников, якобы слишком полагавшихся на «бесстыдные и злобливые летописи Литовские и Польские» со ссылкой на истории греческие и римские, с перечислением городов, «старейшихъ отъ Королей Польскихъ», выглядит явной нелепицей. Вообще, поиски какой-то мифической «старины» предков, «корней благородства» – это всегда свидетельство комплекса неполноценности. «Шляхетская» спесь, как заноза, торчит в душе автора. Даже тогда, когда Екатерина II фактически уравняла казацких старшин с российским дворянством, и они получили земли, он сетует на отсутствие уважения к каким-то их «прежним достоинствам».

3. Очерк прерывается на самом интересном этапе. Одно из двух: либо автор жил в это время, и последующие события уже были неподвластны его перу, либо они были ему неинтересны. Судя по образу мыслей, он происходил из казацкой старшины. Во-первых, в его сознании утвердился миф о «золотом веке» Малороссии со времени её «добровольного соединения» с ВКЛ и Польшей до «можновладства». Во-вторых, он явно идеализирует казачество как движущую силу истории и совершенно не признаёт или не понимает законов государственного обустройства, сводя их к «привилегиям», о которых не устаёт талдычить на протяжении всего своего рассказа.

4. Смутная догадка автора о том, что состояние Речи Посполитой при выборных королях предвещало государственную катастрофу, входит в противоречие с его представлениями о Гетманщине. Ведь в мирное время гетман был только командующим казацким войском. Ему не подчинялись ни городские ремесленники, ни мещане, ни крестьяне – все они находились в подданстве короля. Но во время гражданской войны Богдан Хмельницкий разогнал государственных чиновников, отобрал землю у поляков и «изменников Родины» (вроде Иеремии Вишневецкого) и принялся сам судить и рядить, раздавая «недвижимость». Это была типичная власть военных после государственного переворота. Можно было короновать гетмана, а из старшины сформировать властную вертикаль. Но до такого «проекта» ни Богдан Хмельницкий, ни его потомки-гетманы не дотянули. Они искали «традиционный» вариант – отдаться под чью-нибудь «высокую руку». Но «высокая рука» всегда тяжела. Поэтому обиды на русских властителей и чиновников, якобы угнетавших малороссийский народ, неуместны. Они лишь придают «Истории Русов» слезливые и злобные нотки пасквиля.

В 1993 году поэт и бывший коммунист Иван Драч перевёл этот «артефакт» на украинский язык, как он выразился, «для самооздоровлення нації» («Эта книга для того, чтобы мы встрепенулись!» – изрекал он).

4. «Книга бытия украинского народа»

Влияние «Истории Русов» заметно проявилось уже в повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба». Там есть и гимн казачеству, и та же хронологическая бестолковщина. Например, о характере главного героя Николай Васильевич говорит так: «…он мог возникнуть только в тяжёлый XV век, когда завелось казачество – широкая, разгульная замашка русской природы». Но Запорожская Сечь, куда направляются отец с сыновьями, возникла не раньше второй половины XVI века. Кроме того, Гоголь поясняет, что «в это время уже начались схватки и битвы на Украине за унию». Но принятие унии – это 1596 год, а «битвы за унию» (точнее, против унии) развернулись уже после её принятия. «Киевская академия», где учились Остап и Андрий, даже в качестве братской школы была образована только в 1615 году (т. е. в начале XVII века), затем в форме коллегии просуществовала с 1631 по 1701 год, и только затем (в начале XVIII-го века) получила статус академии.