История русской идеи

Однако после казённого панегирика автор сразу начинает ядовитый рассказ о том, как один из генералов, «некто Мельгунов», проживавший в Заднепровских селениях под видом вояжера, доносил ко двору, что он нашёл таких людей, которые никакому правительству не принадлежат («суть они тоже, что и Американцы»), но к военной службе способны. Правительство предписало ему вербовать этих людей в пикинеры (так назывался род войск, вооружённых пиками) и подчинить их пограничным начальствам. И будто бы «разъезжавший по селениямъ Мельгунов, останавливался в корчмах, созывалъ тамошнихъ Козаковъ и после первой попойки предлагалъ имъ записываться въ Пикинеры, т. е. в службу, которая съ лучшими отъ Козачей преимуществами выгодами… И народъ, такъ близкий къ Азиатскимъ жителям, следовательно, и къ ихъ грубостямъ, тотчас хватался за слово и записывался в Пикинеры». Все селения из приграничной черты были свёрстаны под права только что сформированной Новороссийской губернии. И вроде бы эти селения «пошли в отказ», и от них посыпались жалобы об ущемлении их стародавних прав, якобы «многими Монархами привилегированных». Какой бред! Во-первых, «некто Мельгунов» – это генерал, назначенный императрицей первым губернатором Новороссии. Речь шла о землях Дикого Поля, недавно отвоёванных у Турции. Эти земли тянулись от Южного Буга к Днепру (включая Новую Сербию и Новослободский казачий полк), от Днепра к Северному Донцу («украинская линия») и по Донцу (Славяносербия, Бахмут, Тор). Там, по благоволению императрицы, разрешено было селиться малороссам, донским казакам, евреям, сербам, молдаванам, валахам, полякам, грекам, туркам, татарам. О каких «правах» и «привилегиях» идёт речь? Что же касается пикерии, то в 1777 году, к примеру, командиром Луганского пикинерского полка был назначен М. И. Кутузов. Действительно, «новоявленная пикинерия», как её называет автор, пользовалась льготами около семи лет. И вполне возможно, что новоявленный пикинёр, встречаясь с «отказником» из малороссиян, говорил ему: «Вороты зъ дороги, Гетманецъ, бо я за тебе лутчий!». А на вопрос «Почему лучший?» – отвечал: «Я и самъ того не знаю, але Рохмистры наши такъ говорять. А Рохмыстры наши все письменны: изъ прасоливъ и шинкаривъ, а деякы и изъ поповичей жалованы». Ну, и что тут такого смешного? Вполне житейская ситуация! Кто же не любит похвастать своими «преимуществами»? Такое можно видеть на каждом шагу! Химерой она представляется только автору «Истории Русов»!

«Увольнение Кирилла Разумовского отъ Гетманского достоинства» с оставлением за ним гетманских волостей в вечное и потомственное владение было не результатом интриг, а естественным продолжением государственной политики. Так же, как и учреждение в Малороссии Коллегии во главе с генерал-аншефом Петром Александровичем Румянцевым. Автор признаёт, что «Коллегия сия вошла въ правление, яко роса на пажить, и яко иней на руно», в отличие от прежних Коллегий, имевшихъ духъ бурна и характеръ презорства и ненависти. Румянцев ввёл единый налог «по рублю и две копейки съ каждого дыма (т. е. с жилой хаты) въ годъ». Затем повелел учинить всему народу генеральную опись (т. е. перепись населения). Также описи подлежали земли и скот. И тут оказалось, что никаких «привилегий» (т. е. юридических документов в виде «крепостей» из писцовых книг или жалованных царских грамот на землю) у большей части «собственников» не существует. В лучшем случае были гетманские универсалы да судовые декреты. Эта опись со всеми её страшными последствиями нечаянно прервалась из-за войны с Турцией. Перед началом войны последовал указ императрицы, повелевающий «служащихъ Козаковъ подчинить, по судамъ и должности, военному уставу, а только по земству и имениямъ ведаться имъ и семействамъ ихъ, по прежнимъ правамъ своимъ въ Поветовыхъ судилищахъ».