История русской культуры

В целом эстетика Рублева — Дионисия отличается высокоодухотворенной, обоженной человеческой образностью, эту линию называют лирико-классической. К данному периоду иконописи можно отнести слова Г.В. Флоровского о том, что «русская икона с какой-то вещественной бесспорностью свидетельствует о сложности и глубине, о подлинном изяществе древнерусского духовного опыта, о творческой мощи русского духа. С основанием говорят о русской иконописи, как об „умозрении в красках“».

Русская иконопись — вершина русского средневекового искусства. Она бесконечна и в своей протяженности вверх, и в своей глубине. В чем сила русской иконописи? Искусство преображает духовный мир, но, чтобы сделать это, сам иконописец должен стать образом Бога. Тогда его работа, отражающая его внутренний мир, открывает мир духовный. Русские иконописцы смогли создать себя как образ Божий и затем представить его как образ божественного духовного мира. Вот почему лучшими иконописцами были монахи. Иконопись показывает не только Град Божий, но и то, насколько живописец приблизился к нему. Здесь не просто мастерство, но и становление личности. XV столетие — золотой век русской иконописи.

«Русская иконопись XV века, — отмечает В.Н. Лазарев, — является искусством светлым и радостным. Ей одинаково чужды как суровая византийская созерцательность, так и напряженная экспрессивность готики. Ее сияющие краски, сильные и яркие, ее ритмичные силуэты, певучие и мягкие, ее просветленные лики, ласковые и поэтичные, ее эпическое настроение, спокойное и сосредоточенное, — все это вызывает у зрителя ощущение какой-то внутренней легкости, когда все противоборствующие страсти приведены в согласие и когда возникает то особое чувство гармонии, которая рождается при звуках совершенной музыки. Не случайно популярнейшей темой русской иконописи XV века было Умиление… Отличительным свойством икон XV века, особенно когда их сопоставляешь с иконами позднейшего времени, является немногословность и ясность их композиций… По своей образности и пластической ясности композиции русские иконы XV века не уступают самым совершенным композиционным решениям других эпох»[65].

В иконах той поры отражается общий духовный перелом, пережитый в те дни Россией. Радость на иконах XV в. — это «радость духовного рождения России», которая, по словам Е.Н. Трубецкого, «выражается прежде всего в необыкновенном богатстве и в необыкновенной яркости радужных красок… И это, конечно, оттого, что в этой радости небесной радуги здесь сказывается неведомая нам красота и сила духовной жизни».

Искусство становилось духовной атмосферой повседневной жизни. На протяжении XIV–XV вв. каждая крестьянская изба обзавелась своим «красным углом» с иконами.

В XVI в. иконная палитра потускнела, иконы становятся излишне многословными, перегружаются аллегориями. Появляются живописные произведения, которые можно отнести к символико-аллегорическому жанру. Так, в иконе-картине «Церковь воинствующая», первоначально находившейся у царского места Успенского собора Московского Кремля, в изображении возвращения русского войска после взятия Казани в аллегорической форме выражена идея триумфа Москвы. Икона «Церковь воинствующая» вплотную подходит к светской картине.

Начинает развиваться портретное искусство. Портреты русских князей заполняли росписи Золотой и Грановитой палат, Благовещенского и Архангельского соборов Московского Кремля. На паперти Благовещенского собора изображены «эллинские мудрецы»: Гомер, Вергилий, Аристотель и др.

Появляются новые иконографические изводы. Во Владимиро-Суздальской Руси в XII в. установлен неизвестный греческой церкви праздник Покрова в память о чудесном явлении Богоматери Андрею Юродивому во Влахернском храме Константинополя (X в). Богоматерь по окончании своей молитвы сняла с себя покрывало и, придерживая его обеими руками, подняла над всем народом. Начиная с XVI в. сюжет Покрова Богородицы получает широкую популярность в русской иконописи.