История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие

верьте верьте
ватошной смерти
верьте папским парусам
дни и ночи
холод пастбищ
голос шашек
птичий срам
ходит в гости тьма коленей
летний штык тягучий ад
гром глади каспийский пашет
хоры резвые
посмешищ

В стихотворениях Введенского 1920-х гг. эффект «бессмыслицы» достигался нарушением семантических связей между словами («трещотками брели музеи» или «обедают псалмы по-шведски»). В начале 1930-х гг. в его творчестве открываются новые перспективы. Поэт утверждает эффект «бессмыслицы» как философской основы мира. В стихотворении «Гость на коне» (1931–1934) возникает апокалипсический образ «гостя», написанный по законам абсурдистской поэтики:

Человек из человека
наклоняется ко мне,
на меня глядит как эхо
он с медалью на спине.
Он обратною рукою
показал мне – над рекою
рыба бегала во мгле,
отражаясь как в стекле.

Гость приносит поэту привычный и радостный мир, простой и понятный, и в этом его высшее предназначение: он приходит

на собранье мировое
насекомых и наук,
гор и леса,
скал и беса,
птиц и ночи,
слов и дня.

Поэту наконец-то дано увидеть мир в первозданной ясности:

…я увидел край коня.
Конь был гладок,
без загадок,
прост и ясен как ручей.

Как и Д. Хармс, Введенский строит свою поэтику на случайных ассоциациях, немотивированных уподоблениях. Чаще всего тексты создаются по принципу народного выражения: «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Вещи и явления из разных рядов оказываются соположенными в соответствии с принципом бесконечного называния, сосредоточения абсурдных деталей:

вьются демоны как мухи
над кусочком пирога
показали эти духи
руки, ноги и рога
звери сочные воюют
лампы корчатся во сне
дети молча в трубку дуют
бабы плачут на сосне

Образы «вьются», создавая неконтролируемый «поток сознания», вбирающий все видимое и все приходящие на ум случайные ассоциации, но при этом стиховая метрика может указывать и на свой классический образец (в данном случае «Бесы» Пушкина). Слова кажутся произвольными, точные рифмы оказываются семантически бессмысленными («во сне» – «бабы плачут на сосне»). Автором создан небывалый и невозможный мир, мир нелепостей, кошмара, смеха, мир лишенный соразмерности, логики и гармонии, – мир параллельный действительности, являющийся отрицанием реальности и в то же время выявляющий в ней нечто общезначимое. Говоря о формотворчестве Введенского, Н. Заболоцкий указывал: «Он разбрасывает предмет на части… разбрасывает действие на куски… получается видимость бессмыслицы» [275].

С 1927 г. Введенский получает возможность сотрудничать в детском отделе ОГИЗа, публикует более 30 книг для детей. В 1932 г. поэт был арестован и некоторое время находился в заключении. Затем в 1936–1941 гг. жил в Харькове, и снова был арестован. В позднем творчестве Введенского обозначились новые принципы поэтического письма. От зауми поэт переходит к необходимости четкой мысли при сохранении сюрреалистической фантазии. В «Элегии» создан образ «божественных птиц», беспощадно отсчитывающих время жизни. «Ошеломляющий образ» соединяет взаимоисключающие категории, но при этом сохраняет внутренне единство мысли:

Летят божественные птицы,
их развеваются косицы,
халаты их блестят как спицы,
в полете нет пощады.
Они отсчитывают время,
они испытывают бремя,
пускай бренчит пустое стремя —
сходить с ума не надо.

Эксперименты в области поэзии Введенского близки к поэтике французских сюрреалистов, в чьих манифестах провозглашался принцип «психологического автоматизма, при помощи которого можно выразить … действительное функционирование мысли» [276]. Поэт, используя этот принцип, пишет в произведении «Всё»:

тут начал драться генерал
с извозчиком больным
извозчик плакал и играл
и слал привет родным
взошел на дерево буржуй
откуда посмотрел
при виде разных белых струй
он молча вдруг сгорел
и только вьется здесь дымок
да не спеша растет домок