История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

знаний) – не позволили мне включить сюда несколько глав о русском

фольклоре: на эту тему можно написать особую книгу, любого объема. Нет

тут и украинской литературы, которая хотя во многом и разительно

отличается, но тесно связана с литературой Великороссии.

Некоторые куски – об Аввакуме, о Грибоедове и о Лермонтове – уже

появлялись в печати в предисловиях к английскому переводу их

произведений. Они воспроизводятся здесь с любезного разрешения

владельцев «Хоггарт Пресс» (Аввакум) и издателей Славоник Ревью

(Грибоедов и Лермонтов). Считаю долгом выразить признательность

профессору Перзу за разрешение процитировать его неопубликованный

перевод басни Крылова.

Д. С. Мирский

Глава I

ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

(XI–XVII вв.)

1. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК

С начала XI и до конца XVII века русская литература жила, совершенно

не соприкасаясь с происходившим одновременно развитием латинского

христианского мира. Как и русское искусство, литература была ответвлением

греческого ствола. Первая ее завязь попала в Россию в конце Х века из

Константинополя, вместе с православием. Как это было принято у Восточной

Церкви, благоприятствовавшей переводу Святого Писания и литургии на

языки новообращенных наций, местное духовенство не обязано было изучать

греческий язык; отсутствие же греческой учености в России имело своим

непременным последствием отсутствие всякого знакомства со светской грече-

ской литературой и совершенное невежество в области дохристианской

классической традиции.

Литературный язык древней Руси известен как церковно-славянский,

или просто славянский. Основан он на болгарском диалекте, принятом в

окрестностях Салоник, и был поднят до ранга литургического и

литературного языка апостолами славянского мира Кириллом и Мефодием.

Он употреблялся не только русскими, но и южными славянами, и румынами.

Так как использовался он почти исключительно для перевода с греческого, он

естественно пропитался греческим влиянием. Бесчисленные абстрактные

понятия греческого языка получали верно и искусно приданную славянскую

форму, и греческие методы синтаксического подчинения репродуцировались

на новой почве. С самого начала церковнославянский был более или менее

искусственным языком, в значительной степени созданным ad hoc

(специально для этого случая) ради перевода с иностранного, гораздо более

высокоразвитого языка, и очень отличался от тогдашнего разговорного языка,

насколько мы можем его себе представить. С течением времени эта

искусственность нарастала, и в то время как разговорный язык (и в России, и

на Балканах) с XI по XIV вв. претерпел быстрые и коренные перемены,

церковно-славянский оставался таким, каким был, и даже проявлял

тенденцию к дальнейшему сближению со своим греческим прототипом. Эта

тенденция особенно сказалась в XIV веке: сербские и болгарские

переписчики произвели тщательную ревизию всех существовавших в то

время вариантов Святого Писания и литургий с целью сделать славянский

текст как можно более адекватным греческому. Эта-то форма

церковнославянского языка и стала литературным языком Московской Руси.

Церковнославянский, хотя и был единственным литературным, но не

был единственным письменным языком Руси. Управленческие аппараты

русских князей и городов развивали иные формы языка, более близкие к

местным. В разных частях России они менялись, приближаясь к

разговорному языку данной местности. К концу XV века язык Московского

Приказа стал официальным языком империи. К этому времени он уже

отличался от литературного, насколько это было возможно. Он уже

совершенно свободен от церковно-славянского и греческого элемента.

Синтаксис у него простейший, не приспособленный к подчинению, который

держится только на «и» и «но». Словарный запас богатый, но практический и

конкретный. Язык этот выразителен и часто живописен, но явно не способен

заменить воспитанный на греческом славянский. Для литературных целей он

не использовался. Что же касается литературного языка, то местные

вкрапления проникали туда в результате малограмотности авторов или их

неумения найти славянскую форму для выражения своих сильнейших чувств.

Для литературных целей русский язык (в противовес славянскому) был

применен впервые в третьей четверти XVII века самобытным русским

гением – протопопом Аввакумом.

2. ЛИТЕРАТУРНАЯ СИТУАЦИЯ

Писательство в древней Руси не признавалось как вид деятельности.

Писателей вовсе не было, были только «книжники». Чтение книг («книжное

почитание») считалось почтенным и поучительным занятием, но новые

литературные произведения писались только тогда, когда в них возникала

практическая нужда. Греческая гуманистическая традиция, столь живая в

Константинополе, не была передана России, и следы какого бы то ни было

знакомства русского духовенства хотя бы с именами древних авторов

ничтожны.

Художественная литература составляла очень незначительную часть

того, что читали в древней Руси. Когда русскому книжнику хотелось

почитать, то он обращался к священным книгам и к поучительным

сборникам. Если ему хотелось философии, то он брал книги мудрости