История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

которых больше всего, мы находим немало оригинальных материалов.

Прологчитали повсюду и он очень почитался, но официального

церковного признания не получил. Некоторые его материалы носят

апокрифический характер. После великого раскола XVII века церковь

поглядывала на него косо, но у старообрядцев он оставался в чести и дошел

до нас во множестве списков. В последнее время Прологпривлек внимание

писателей, и такие современные авторы, как Толстой, Лесков и Ремизов

пересказали множество содержащихся в нем историй и притч.

Пролог– нечто среднее между канонической и апокрифической

литературой, и то же можно сказать о Палее, которая включает в свои

библейские историимного такого, чего в Библии нет. Апокрифы, многие из

которых принадлежат к эпохе раннего христианства, составляют огромную

массу в древнерусской литературе. Те, что не противоречили православию,

были санкционированы церковью; во времена низкой образованности между

ними и каноническими книгами почти не делалось различия. Всего

популярнее были книги, где говорилось о будущей жизни. Одна из них

особенно подействовала на русское воображение. Это легенда о сошествии

Богородицы в ад: растроганная вечными мучениями осужденных грешников,

она молит Бога разрешить ей разделить их муки и в конце концов добивается

от Него, что отныне раз в год, на пятьдесят дней, от Пасхи до Троицына дня,

всем им будет даваться передышка. Другой необычайно интересный

апокриф – Слово Адама в аду к Лазарю, но тут уже такая серьезная заявка на

оригинальность, что мы лучше поговорим об этом в главе об оригинальной

литературе.

Книги, из которых в древней Руси люди черпали познания в светских

науках, были не те, которые культурные византийцы сохраняли как

творческое наследие древних. Наиболее здравые представления о природе

шли от отцов церкви, писавших о мироздании. Светские же книги об этом

были те, что читались менее культурной частью византийской Греции –

например, Космография Козмы Индикопловаи Физиолог.

Из византийских историков, опять-таки, наиболее классические и

«высоколобые», как, например, Прокопий, оставались в России неведомыми,

и русские книжники получали историческую информацию из более

«популярных» хроник, таких как хроника Иоанна Малалы и Георгия

Амартола. Эти хроники излагали всемирную историю, начиная с Ветхого и

Нового Заветов, далее рассказывали о падении Иерусалима и преследовании

первых христиан; там перечислялись первые цезари и, наконец, более или

менее подробно рассказывалась история византийских императоров.

Единственным известным в России автором, которого можно назвать

классиком, был Иосиф Флавий. Помимо изложений его книг во многих

компиляциях, существует очень ранняя русско-славянская версия Иудейской

войны. По-видимому, она была сделана в России около 1100 года. По свободе

и пониманию, с которыми она следует за текстом, это лучший из всех

существующих славянских переводов. Похоже, что она была очень популярна

среди интеллектуалов XII века, и следы ее влияния на описания батальных

сцен чувствуются в Слове о полку Игореве. Но русский Иосиф Флавий

интересен не только важной ролью в русской литературе. Он дает такую

версию знаменитой истории, которая неизвестна ни на каком другом языке.

В ней имеется шесть пассажей касательно Христа и Пилата, которых нет в

существующих греческих рукописях и которые, видимо, являются очень

ранними христианскими интерполяциями (I–II вв.). Другие пассажи,

выражающие сильные антиримские чувства, получали даже такое

объяснение, что они восходят к оригинальной версии самого Иосифа,

которую он впоследствии изменил, чтобы она пришлась по вкусу его

патронам.

В византийской, да и во всей средневековой литературе нелегко отличить

историю от беллетристики. В наши дни принято, например, числить

средневековые повествования о Трое и Александре по департаменту

литературы, но для древнерусского переписчика это была история, и потому

он включал и Трою, и Александра в свои исторические компиляции. Ни одна

из них не получила романтического развития на русской почве, ибо тема

романтической любви была русским людям того времени совершенно чужда.

Это еще яснее в русской версии византийского эпоса Digenis Akritas

( Девгениево деяние). Оригинал (который, надо добавить, был открыт позже,

чем его русская адаптация) включает немалый «романтический элемент», но

в русской версии он полностью убран. Надо ли добавлять, что политические

стихи Девгения превращены в обычную славянскую прозу?

Еще один вид импортированной литературы – сборники мудрости. Сюда

вошли диалоги, притчи, апологи и загадки с отгадками. Большинство из них

индийского или арабского происхождения; но все попали в Россию через

Грецию. Кажется, в России им подражали, ибо, если судить по

отрицательному примеру, одна из них – Повесть о Басарге– не имеет

греческого оригинала. Но внутренняя ее оригинальность незначительна.

4. КИЕВСКИЙ ПЕРИОД

С Х века и до татарского нашествия в середине XIII века политическим