История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

послереволюционные поэтические новинки. Северная столица

императоров, напротив, – гнездо поэтического консерватизма, и творчество

ее лучших поэтов – Гумилева, Ахматовой, Мандельштама – более

коренится в прошлом, чем в будущем.

Младшие поэтические поколения тоже более консервативны и

традиционны. С 1917 г. Петербург родил меньше интересных поэтических

произведений, чем Москва. Типичные молодые поэты Петербурга

(«пролетарские» поэты там незначительны) принадлежат к гумилевскому

Цеху и объединены высоким техническим уровнем и отсутствием большой

смелости.

Один из интереснейших недавних поворотов поэзии Цеха – мода на

английскую балладную форму: молодые поэты, как, например, Ирина

Одоевцева и Владимир Познер, написали интересные баллады о революции и

гражданской войне в стиле, очень похожем на подлинные баллады с англо-

шотландской границы.

Более независимые петербургские поэты объединены некоторым

пристрастием к риторическому напору.Он принимает чрезвычайно

натянутую и тяжелую форму в поэзии Анны Радловой, единственной из поэтов

послереволюционного времени, для кого ни мистицизм, ни «высокие»

символистские слова не стали «табу».

Та же тенденция, в более конденсированной и острой форме, видна в

стихах самой одаренной и многообещающей из молодых поэтесс – Елизаветы

Полонской.

Самый оригинальный и многообещающий из поэтов северной столицы –

Николай Тихонов, офицер красной кавалерии, появившийся в литературных

кругах Петербурга после окончания гражданской войны. Его стихи отражают

общую петербургскую тенденцию к сгущенной выразительности; они очень

насыщены и сжаты, порой до непонятности. Главная его цель – сделать

каждый стих и каждую строку максимально эффективной. Его тоже тянет к

балладной форме, но он обращается с ней оригинальнее, чем остальные.

Некоторые его лучшие стихотворения – предельно сжатые баллады о

гражданской войне. По тону они строго-объективны и тесно связаны с молодой

послевоенной школой прозы своим сознательным и намеренным невозмутимо-

спокойным рассказом об ужасах и жестокостях.

В Москве тоже существуют консервативные и традиционные

поэтические группы(самую важную из них возглавляет символист

171

С. Соловьев), но тон там задают авангардные поэты. Интереснейший из

молодых поэтов красной столицы – «конструктивист»И. Сельвинский,

интересующийся, как и Тихонов, главным образом сконцентрированной

выразительностью. Но так как он происходит от футуристов, его больше

занимает фонетическая сторона стиха и он нередко склоняется к «зауми».

Он написал несколько великолепных по сжатости и выразительности стихов, в

которых с поэтической целью ввел интонации разговорной речи. Особенно

замечательны его цыганские песни, которые умудряются передавать с помощью

расстановки слов и акцентов ритм хорового пения.

Несмотря на такие интересные фигуры молодого поэтического поколения,

как Казин, Тихонов и Сельвинский, в целом, можно сказать, что русская

поэзия сейчас переживает упадок и что после пятнадцати лет господства

(1907–1922) в настоящее время она вновь уступает первенство прозе.

С 1921–1922 гг. лучшие силы молодого поколения ушли в прозу и

последние два-три года характеризуются ее возрождением.

172

Глава VII

1. РЕМИЗОВ

Символисты, победившие в поэзии, не сразу сумели найти стиль в прозе.

Их усилия в этом направлении оставались разрозненными и безрезультатными.

Примерно до 1910 г. в художественной прозе господствовала школа

Горького – Андреева. Но постепенно стало ощущаться влияние символизма и

писателей, с символизмом связанных. Нынешняя русская проза идет не от

Горького, Андреева или Бунина, а от двух писателей символистской партии –

Белого и Ремизова. О романах Белого, о его роли в становлении

орнаментальной прозы и о его собственной прозе тут уже говорилось в связи с