История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Вот эта способность наделить каждого собственными чертами, создать неповторимое лицо, неповторимый внутренний человеческий строй, – это огромная способность сразу взмыла Шолохова, и его увидели…» (Правда. 1928. 19 апреля).

Огромный успех романа определился сразу. Не только Серафимович, Луначарский, но и Горький, живущий в Италии, в Сорренто, заметил, что Шолохов, «судя по первому тому, талантлив». Первые отклики на «Тихий Дон» появились в «Вечерней Москве», «Учительской газете», в журнале «На литературном посту». Однажды в Доме Герцена, куда Луначарский заходил, спросили его мнение о «Тихом Доне». Не задумываясь, он ответил: «Бриллиант» (см.: Комсомольская правда. 1960. 22 мая).

Книжная публикация обеих книг романа в «Московском рабочем» последовала тут же за журнальной. Особенно внимательна к молодому писателю была Евгения Григорьевна Левицкая, пообещавшая при знакомстве писать ему письма, помогая с подбором литературы, с отзывами критиков о романе (переписка между М.А. Шолоховым и Е.Г. Левицкой – ценнейший документ литературоведения. – В. П.). 4 июля 1928 года Шолохов писал Левицкой: «Прочтите в № 6 «Октября» продолжение «Тихого Дона» – черкните мне Ваше мнение. Там меня начинает душить история, и соответственно с этим меняется и характер» (Дон. 1989. № 7).

«Душить история» стала в четвёртой и пятой частях романа. Здесь появляются крупные исторические деятели, сыгравшие немалую роль в ходе недавних событий: Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции. И Шолохов сразу почувствовал, что его писательское воображение должно непременно опираться на документальные свидетельства. В изложении хроники событий должна быть точность, правдивость, живые детали и подробности, передающие дух времени. И, работая на этими частями, Шолохов постоянно вспоминал «Войну и мир» Льва Толстого, статьи и книги о его творчестве, в которых подробно излагалась творческая история романа, говорилось о том, с какой дотошностью он изучал документы того времени, письма современников, очевидцев тех лет. Конечно, современники Льва Толстого всё равно упрекали его за то, что он что-то не показал и что-то истолковал по-своему, но все говорили, что писателю удалось передать дух эпохи, нарисовать живые картины и резко индивидуальные характеры действующих лиц. К этому стремился и Михаил Шолохов в своём романе «Тихий Дон».

М.А. Шолохов вступил в Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП), принимал участие в совещаниях, съездах, заседаниях, но чаще сбегал с этих заседаний, ходил по редакциям журналов и издательств, встречался с друзьями, питаясь от них фактами литературной жизни, слухами, анекдотами… Во второй половине 20-х годов резко обострилась политическая и литературная борьба. Всё чаще одерживали верх те, кто призывал изображать классового человека, изображать своего героя как «продукт известной общественной среды».

Третью книгу романа Шолохов начал печатать в первых номерах журнала «Октябрь» за 1929 год, но было опубликовано только двенадцать глав… Затем должны были следовать главы о Вёшенском восстании казаков, но в «Октябре» сменилась редколегия, Серафимович ушёл из журнала, и писателю предложили коренным образом переделать эти главы, но Шолохов отказался.

В эти годы страна перестраивалась, переходила на путь коллективизации, крестьяне стонали от продовольственного налога. Шолохов в эти дни бывал в хуторах и станицах. И то, что он увидел, потрясло его душу. 500 вёрст Шолохов проехал на лошадях, две с лишним недели мотался в поездке, втянулся «в водоворот хлебозаготовок». То, что пишут в газетах, сплошная неправда. 18 июня 1929 года Шолохов в письме Левицкой дал оценку всего увиденного: «…А Вы бы поглядели, что творится у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полостей, продают в Хопёрском округе у самого истого середняка, зачастую даже самого маломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшится… Верно говорит Артём: «Взять бы их на густые решета…» Я тоже подписываюсь: надо на густые решета взять всех, вплоть до Калинина; всех, кто лицемерно, по-фарисейски вопит о союзе с середняком и одновременно душит этого середняка… Не работаю. Уезжаю завтра в Ростов. Подавлен. Все опротивело…» (Знамя. 1987. № 10).

Утешает только то, что «Тихий Дон» стал одной из самых популярных книг, переводят на иностранные языки, пишутся рецензии, читательским письмам нет конца. Но вместе с тем в Москве и Ленинграде пошли слухи о том, что Шолохов не мог написать этот роман. Особенно яростно говорилось об этом в научной среде Ленинграда и среди московских писателей. Вызвали Шолохова с рукописью романа, подробно вчитались в беловики и черновики и пришли к выводу, что автор романа – Михаил Шолохов.

29 марта 1929 года «Правда» опубликовала «Письмо в редакцию», в котором Серафимович, Фадеев, Ставский, Авербах и другие начисто опровергли эту обывательскую клевету: