История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

В романе появляется полковник Мясоедов, его жена Клара Самуиловна Гольдштейн (Мясоедова), Давид и Борис Фрейберги, родственники Клары, генерал Сухомлинов и его жена, через которую Мясоедова устроили на службу по указу императора. Так завязался тесный «узелок» шпионской организации генштаба Германии: «Налаженные связи еврейской торговой агентуры обеспечивали Мясоедову полную безнаказанность, и поймать его, как ни старались, было невозможно, ибо полковник использовал «пантофельную» почту германских евреев… Вот так строилась схема германского шпионажа: Мясоедов и его пароходство – Давид Фрейберг – Фрейберг с германским евреем Кацеленбогеном – этот Кацеленбоген связан с евреем Ланцером – а сам Ланцер являлся старым германским разведчиком, давно работавшим против России, и эти сведения были трижды проверены!»

Мясоедов был разоблачён и повешен, его подельники тоже были осуждены и повешены, а жена Мясоедова была сослана в Сибирь. Но это только «мелочь», В. Пикуль копнул глубже пласты военной действительности и увидел, почему немецкий генштаб был в курсе всех наших планов и замыслов: Александра Фёдоровна подробнейшим образом описывала свои намерения о войне в письмах Николаю II, тот отвечал ей, соглашаясь или дополняя её намерения, Александра Фёдоровна показывала письма Григорию Распутину, который, хвастаясь своей близостью к императрице, тут же пересказывал их содержание по пьянке своим друзьям – Аарону Симановичу, Дмитрию Рубинштейну, Манасевичу-Мануйлову и другим членам «еврейской мафии», каждую субботу Игнатий Манус приглашал Распутина на уху, а потом сведения, полученные от Григория Распутина, «струились в лоно германского генштаба». Александра Фёдоровна задумала послать огромную сумму своим родственникам, в Германию, но это было запрещено законом. Обойти закон было поручено банкиру Рубинштейну, он сделал это, но поставил условие – назначить премьером обрусевшего немца Штюрмера, пусть он и проворовался, Николай II строго наказал его, уволив с поста губернатора, но Александре Фёдоровне внушили, что только он обладает твёрдой властью навести порядок в государстве. «В первую очередь, – признался Симанович, – мы искали людей, согласных на заключение сепаратного мира с Германией. Со Штюрмером мы долго торговались. Только тогда, когда нам показалось, что он достаточно подготовлен, последовало его назначение. Я выступал за него потому, что он был еврейского происхождения». В своей книге «Распутин и евреи» Симанович уверял Распутина, чтобы он ничего не боялся, в Палестине у него есть своя земля, он может там доживать свою жизнь «как у Христа за пазухой». «Если нам удалось бы добиться разрешения еврейского вопроса, то я получил бы от американских евреев столько денег, что мы, – говорил он Гришке, – были бы обеспечены на всю жизнь».

«Так эти два имени, – писал В. Пикуль, подводя итоги своих исторических исследований, – имя Распутина и имя Симановича, прочно сцепились воедино». И В. Пикуль открыто говорит о том, что их соединило. «Еврейский народ дал миру немало людей различной ценности – от Христа до Азефа, от Савонаролы до Троцкого, от Спинозы до Бен-Гуриона, от Ламброзо до Эйнштейна… Да, были среди евреев великие философы-свободолюбцы, и были средь них великие палачи-инквизиторы. Русское еврейство могло гордиться революционерами, художниками, врачами, учёными и артистами, имена которых стали нашим общим достоянием. Но это лишь одна сторона дела; в пресловутом «еврейском вопросе», который давно набил всем оскомину, была ещё изнанка – сионизм, уже набиравший силу. Сионисты добивались не равноправия евреев с русским народом, а и с к л ю ч и т е л ь н ы х прав для евреев, чтобы – на хлебах России! – они жили своими законами, своими настроениями. Не гимназия им была нужна, а хедер; не университет, субботний шаббат. Сионизм проповедовал, что евреям дарована «вечная жизнь», а другим народам – «вечный путь»; еврей всегда «у цели пути», а другие народы – лишь «в пути к цели». Раввины внушали в синагогах, что весь мир – лишь лестница, по которой евреи будут всходить к блаженству, а «гои» (неевреи) осуждены погибать в грязи и хламе под лестницей… Вот страшная философия! Сионизм, кстати, никогда не выступал против царизма, наоборот, старался оторвать евреев от участия в революции, и потому главные идеологи еврейства находили поддержку у царского правительства. Единственное, в чём царизм мешал еврейской буржуазии, так это воровать больше того, нежели они воровали. А воровать и спекулировать они были большие мастера, и тут можно признать за ними «исключительность»… Царизм в эти годы был озабочен не столько тем, что евреи заполняют столичные города, сколько тем, что евреи активно и напористо захватывают банки, правления заводов, редакции газет и адвокатские конторы.