История русской литературы XIX века. Часть 3: 1870-1890 годы

В этих "авторских исповедях" – подведение итогов. Подводились свои творческие итоги, но больше – итоги "реалистической" эпохи, начало которой было положено Пушкиным. Надо было найти такое определение, которое проникло бы в самую сущность новой реалистической эстетики. Незадолго до "пушкинской речи" Достоевский найдет такое определение в письме к К. П. Победоносцеву от 24 августа 1879 г. Осуществляя авторский комментарий к тексту "Братьев Карамазовых", Достоевский особо подчеркнет: "А тут вдобавок еще обязанности художественности: потребовалось представить фигуру скромную и величественную, между тем жизнь полна комизма и только величественна лишь в внутреннем смысле ее, так что поневоле из-за художественных требований принужден был в биографии моего инока коснуться и самых пошловатых сторон, чтоб не повредить художественному реализму".

Вот к этой вершине (художественный реализм) шла русская литература второй половины XIX в., и к началу 80-х годов она достигла ее. Этот последний бросок на вершину стал возможен во многом благодаря Достоевскому ("Братья Карамазовы" – самый "полифонический" его роман). В его реалистической эстетике достигла абсолютной выраженности сущность "нового" реализма, которую наиболее убедительно раскрыл М. М. Бахтин: "Новая позиция автора в полифоническом романе, раскрывающая в человеке другое "я для себя", бесконечное и незавершимое, не разрушает образа, ибо позиция вне находимости автора остается в полной силе. Но меняется топос этой вненаходимости и содержание избытка. Преодолевается объектность человека. Преодолевается монологическая модель – сменяется моделью диалогической. Каждый герой становится голосом-позицией в незавершимом диалоге. Позиция автора – сама диалогическая – перестает быть объемлющей и завершающей. Раскрывается многосистемный мир, где не одна, а несколько точек отсчета (как в энштейновском мире). Но разные точки отсчета и, следовательно, разные миры взаимосвязаны друг с другом в сложном полифоническом единстве" [101].

"Полифонизм" Достоевского стал высшим проявлением художественного реализма, который своими корнями уходит в творчество А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. По выводу Г. М. Фридлендера, "Путь Лермонтова от "Княгини Лиговской" к "Герою нашего времени", где автор отказался от "плоского" психологического изображения своего героя в одном заранее определенном ракурсе и показал его внутренний мир объемно, с разных точек зрения, в различных психологических измерениях и был, в сущности, путем от того, что Бахтин весьма условно и приблизительно обозначает термином "монологический" роман, к объемному полифоническому построению и отдельного художественного образа, и всего произведения в целом" [102]. Подобная закономерность осуществлялась и в поэтике пушкинского "Евгения Онегина", где автор через различного рода отступления отделил свой голос для того, чтобы не стеснять "многоголосие" героев.

В своем развитии эта закономерность (представить как можно больше художественно-значимых "точек зрения" в одном повествовательном пространстве) встретила много препятствий – тяжеловесность "натуральной школы", публицистический социологизм прозы 60-х годов, тенденциозность "народнической" прозы. Но, тем не менее, это родовое свойство художественного реализма, открывающее путь (именно через художественную интеграцию разных "точек зрения") к открытию абсолютной правды жизни, перешагнуло через все препятствия, чтобы на пороге 80-х годов превратиться в реалистический универсум. Этот реалистический универсум в определенной степени подчинил себе и поэтику романтизма, который именно к 80-м годам набрал необычайную силу благодаря творчеству А. А. Фета, А. Н. Майкова, Я. П. Полонского, А. Н. Апухтина и К. К. Случевского. Проза поэтов-романтиков без напряжения приняла этот литературный универсум и поэтому обрела реалистические черты.

Проза поэтов. А. А. Фет