История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции

Такие умные и отважные люди, как Прохор Громов, осваивали Сибирь, строили заводы и фабрики, возводили торговые предприятия, но эти же люди испытывали и трагические противоречия, когда ради цели все средства были хороши, и то, что предлагала ему Нина Яковлевна, разрушало его замыслы. Ему казалось, что и недовольство рабочих он может победить. Но не получилось. Отсюда и его трагедия. За год Громов получил два миллиона рублей прибыли, а нужно всего лишь четыреста тысяч рублей, говорит ему Протасов, потратить на улучшение жизни рабочих. Но Прохор отказался, на эти четыреста тысяч рублей он может ещё что-то купить… И вот вспыхнули забастовки, затем расстрел бастовавших, а за этим – психологическая драма, раздумья, видения, взятки, старцы, их поучения… Вроде бы Прохор казался здоровым, с ним был врач, но это мало помогало. Любовь ушла из его сердца, даже дочь Верочка не радовала его. Он взобрался на крышу дома и бросился вниз.

У Вячеслава Шишкова и в этом романе – потрясающий юмор, неожиданный и острый.

Роман «Угрюм-река» был подарен Горькому с дарственной надписью: «Дорогому Алексею Максимовичу Горькому, когда-то направлявшему мои первые шаги в литературе (1916 г.) – с чувством искренней благодарности. Вяч. Шишков. 11/Х11.33».

После этой книги, вышедшей в Ленгизе в 1933 году, в середине 30-х годов В.Я. Шишков начал работу над романом «Емельян Пугачёв». В России всерьёз заговорили о необходимости патриотического воспитания в школе, в вузе, в литературе, в искусстве, когда был окончательно разгромлен троцкизм во всех областях идеологической жизни страны. По воспоминаниям А. Симановича, отечественную школу, школу Ушинского, в 20-х годах ломали по программам ненавистников России, которые трудились в теснейшем контакте с крупнейшими банкирами из-за океана над тем, чтобы «превратить Россию в груду погребальных обломков», чтобы «раздавить Россию». Школу Ушинского тогда пытались заменить заокеанским «дальтон-планом», всякими бригадно-лабораторными методами и прочим прожектёрством, которое насаждало в стране безграмотность, поверхностность знаний, затрудняло доступ к знаниям детям трудящихся. Из школы в те годы была изгнана история России. «Реформаторы» тех лет наставляли нас: «Особой беды не будет, если дети не усвоят некоторые факты и события, которые имели место до Октябрьской революции», «Время героического в истории России ушло безвозвратно», «Патриотизм – ложное чувство». Троцкистские «реформаторы» учили нас: «Мы должны воспитывать не русского ребёнка, не ребёнка для русского государства, а гражданина мира». Именно в этих целях уничтожалась отечественная школа (см.: Советская Россия. 1998. 25 июня).

К этому времени В.Я. Шишков был уже сложившимся художником. Его «Тайга» (1918), «Ватага» (1925), «Пейпус-озеро» (1925), а главным образом его замечательный роман в двух книгах «Угрюм-река» (1933) прочно вошли в большую русскую советскую литературу.

Решительный поворот идеологической работы в России произошёл после постановления ЦК ВКП(б) и СНК «О преподавании отечественной истории в школах СССР» от 15 мая 1934 года. Вновь заговорили о русской истории и Русском государстве, разгромив до этого историческую школу М.Н. Покровского, пытавшуюся в своих трудах представить историю России только в чёрном или искажённом свете. И. Сталин, А. Жданов и С.М. Киров в августе 1934 года написали «Критические заметки к проекту школьного учебника истории СССР», опубликованные в 1936 году.

После всех этих решений на законных основаниях в школу, в литературу, культуру вернулась патриотическая идея. Появились фильмы, книги, оперы, спектакли, художественные выставки, фестивали народного творчества. Ожили великие имена России, такие как Александр Невский и Дмитрий Донской, Иван Грозный и Пётр Великий, Минин и Пожарский, Суворов и Кутузов, Пушкин и Лев Толстой, Чайковский и Глинка, Репин и Суриков.

20 апреля 1940 года, завершая первую книгу «Емельян Пугачёв», В.Я. Шишков писал своему другу А. Суслову: «Работа идёт хорошо. Пугачёв получается довольно живым: в меру весёлый, в меру жестокий, но довольно умный, сообразительный, с большой волей». Сначала Шишков раздумывал над вопросом, писать ли своё сочинение в форме фабульного романа или в форме исторической хроники, но после тщательного изучения огромного фактического материала пришёл к выводу: «Пугачёв» не роман будет, а повествование, историческая хроника. Хотя я и не плохо справляюсь с сюжетом («Угрюм-река»), но в данном случае от сюжетной линии я совершенно отказался. Сюжет увёл бы в дебри ненужного вымысла, удлинил бы и без того затянувшуюся работу. Вся пугачёвская эпопея (корни, предпосылки, окружение, последствия) сама по себе – готовый сюжет», – писал он в письме А. Суслову.