История русской революции. Том 1. Февральская революция

«Старые большевики», напыщенно подчеркивавшие в апреле 1917 года это свое звание, были обречены на поражение, ибо защищали как раз тот элемент партийной традиции, который не выдержал исторической проверки. «Я принадлежу к старым большевикам-ленинистам, — говорил, например, Калинин на петроградской конференции 14 апреля, — и считаю, что старый ленинизм вовсе не оказался непригодным для настоящего своеобразного момента, и удивляюсь заявлению т. Ленина о том, что старые большевики стали помехой в настоящий момент». Таких обиженных голосов Ленину пришлось наслушаться в те дни немало. Между тем, порывая с традиционной формулой партии, сам Ленин ничуть не переставал быть «лешшистом»: он отбрасывал изношенную скорлупу большевизма, чтобы призвать к новой жизни его ядро.

Против «старых» большевиков Ленин нашел опору в другом слое партии, уже закаленном, но более свежем и более связанном с массами. В февральском перевороте рабочие-большевики, как мы знаем, играли решающую роль. Они считали само собою разумеющимся, что власть должен взять тот класс, который одержал победу. Эти самые рабочие бурно протестовали против курса Каменева — Сталина, а Выборгский район грозил даже исключением «вождей» из партии. То же наблюдалось и в провинции. Почти везде были левые большевики, которых обвиняли в максимализме, даже в анархизме. У рабочих-революционеров не хватало лишь теоретических ресурсов, чтобы отстоять свои позиции. Но они готовы были откликнуться на первый ясный призыв.

На этот слой рабочих, окончательно вставших на ноги во время подъема 1912–1914 годов, ориентировался Ленин. Еще в начале войны, когда правительство нанесло партии тяжкий удар разгромом большевистской фракции в Думе, Ленин, говоря о дальнейшей революционной работе, указывал на воспитанные партией «тысячи сознательных рабочих, из которых, вопреки всем трудностям, подберется снова коллектив руководителей». Отделенный от них двумя фронтами, почти без связей, Ленин никогда, однако, не отрывался от них. «Пусть даже впятеро, вдесятеро разобьет их война, тюрьма, Сибирь, каторга. Уничтожить этого слоя нельзя Он жив. Он проникнут революционностью и антишовинизмом». Ленин мысленно переживал события вместе с этими рабочими-большевиками, делал вместе с ними необходимые выводы, только шире и смелее их. Для борьбы с нерешительностью штаба и широкого офицерского слоя партии Ленин уверенно оперся на унтер-офицерский слой ее, который больше отражал рядового рабочего-большевика.

Временная сила социал-патриотов и прикрытая слабость оппортунистического крыла большевиков состояли в том, что первые опирались на сегодняшние предрассудки и иллюзии масс, а вторые приспособлялись к ним. Главная сила Ленина состояла в том, что он понимал внутреннюю логику движения и направлял по ней свою политику. Он не навязывал массам свой план. Он помогал массам осознать и осуществить их собственный план. Когда Ленин сводил все проблемы революции к одной — «терпеливо разъяснять», — то это значило, что надо сознание масс привести в соответствие с той обстановкой, в которую загнал их исторический процесс. Рабочий или солдат, разочаровываясь в политике соглашателей, должен был перейти на позицию Ленина, не задерживаясь на промежуточном этапе Каменева-Сталина.

Когда ленинские формулы были даны, они по-новому осветили перед большевиками опыт истекшего месяца и опыт каждого нового дня. В широкой партийной массе пошла быстрая дифференциация, влево и влево, к тезисам Ленина. «Район за районом, — говорит Залежский, — присоединялись к ним, и к собравшейся 24 апреля Всероссийской партийной конференции, петербургская организация в целом высказалась за тезисы».

Борьба за перевооружение большевистских кадров, начавшаяся вечером 3 апреля, к концу месяца была уже в сущности закончена.[55] Конференция партии, заседавшая в Петрограде 24–29 апреля, подводила итоги марту, месяцу оппортунистических шатаний, и апрелю, месяцу острого кризиса. Партия к этому времени сильно выросла и количественно и политически. 149 делегатов представляли 79 тысяч членов партии, из коих 15 тысяч в Петрограде. Для вчера еще нелегальной, а сегодня антипатриотической партии это было внушительное число, и Ленин несколько раз повторял его с удовлетворением. Политическая физиономия конференции определилась уже при выборе пятичленного президиума: в него не были включены ни Каменев, ни Сталин, главные виновники мартовских злоключений.