История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Мы видѣли уже, что за Алеко, какъ за Рене, тоска слѣдуетъ по пятамъ — это ихъ характерная черта. Затѣмъ въ романѣ Шатобріана встрѣчаемъ мы любопытный образъ патріарха индѣйскаго племени — Chaktas. Онъ знаетъ жизнь, съ ея бѣдами и печалями, много видѣлъ на вѣку, — онъ является судьей эгоизма и сердечной пустоты юноши Рене. Если Chaktas не произноситъ такихъ энергичныхъ укоровъ, которые услышалъ Алеко отъ стараго цыгана, — тѣмъ не менѣе, зависимость пушкинскаго героя отъ шатобріановскаго вполнѣ возможна. Сходство между произведеніемъ Пушкина и Шатобріана простирается до тожества замысла, — оба писагеля сознательно развѣнчиваютъ своихъ героевъ, наказывая ихъ за пустоту души.

Отношеніе критики.

Русская критика и публика восторженно приняла новое произведеніе Пушкина. Всѣхъ плѣнили описанія цыганскаго быта, заинтересовалъ и драматизмъ поэмы; отмѣтила современная критика и самобытность Пушкина въ отношеніи къ герою, отмѣтила на зависимость отъ Байрона лишь въ "манерѣ пнсьма". Критикъ "Московскаго Вѣстника" указалъ, что съ «Цыганъ» начинается новый, третій періодъ въ творчествѣ Пушкина, "русско-пушкинскій" (первый періодъ онъ назвалъ "итальяно-французскимъ", второй — "байроническимъ"). Совершенно справедливо отмѣтилъ критикъ: 1) наклонность Пушкина къ драматическому творчеству, 2) "соотвѣтственность съ своимъ временемъ", т. е. способность изображать "типичныя черты современности" и — 3) стремленіе къ "народности".

Если въ «Цыганахъ» Пушкинъ развѣнчалъ байроническій типъ въ обстановкѣ бессарабскихъ степей, то въ "Евгеніи Онѣгинѣ" поэтъ осудилъ его въ другой обстановкѣ — въ шумѣ столичной жизни и въ тиши русской деревни.

"Евгеній Онѣгинъ". Первоначальное отношеніе Пушкина къ герою.

Евгеній Онѣгинъ имѣетъ большое значеніе не только въ исторіи русскаго романа, но и какъ произведеніе, имѣющее автобіографическое значеніе. Образъ героя сложился въ воображеніи автора тогда, когда къ байронизму онъ относился уже вполнѣ отрицательно. Но въ памяти его свѣжи были еще воспоминанія о своемъ недавнемъ увлеченіи англійскимъ поэтомъ. И вотъ, по его признанію, онъ пишетъ "сатирическое произведеніе", въ которомъ имѣетъ цѣлью высмѣять "москвичей въ гарольдовыхъ плащахъ" — т. е. современныхъ ему юношей, корчившихъ изъ себя разочарованныхъ байроническихъ героевъ. Самъ Пушкинъ грѣшилъ этимъ еще недавно, и не скрылъ этой слабости въ своемъ романѣ.

Поэмы Байрона: «Донъ-Жуанъ» и «Беппо», въ которыхъ и къ героямъ, и къ жизни авторъ относится съ легкимъ юморомъ, задали тонъ первымъ главамъ пушкинскаго романа, — въ началѣ своего произведенія Пушкинъ такъ же подтруниваегь надъ Онѣгинымъ, быть можетъ, не предвидя элегической развязки романа, — вѣдь самъ онъ впослѣдствіи указывалъ, что въ началѣ "даль свободнаго романа", онъ "сквозь магическій кристаллъ еще неясно различалъ".

Байроническій «типъ» въ Евгеніи Онѣгинѣ.

Если въ своихъ двухъ поэмахъ: "Кавказскій Плѣнникъ" и «Цыгане» онъ далъ трагическую "развязку" въ жизни русскаго «скорбника», то въ романѣ "Евгеній Онѣгинъ" онъ показалъ намъ всю жизнь этого типа, отъ дѣтства до того момента, когда въ жизни его наступаетъ крушеніе, «развязка»… Если въ двухъ первыхъ произведеніяхъ указаны лишь мелькомъ причины "разочарованія" героевъ, то здѣсь онъ даетъ намъ полный психологическій очеркъ развитія этого чувства въ сердцѣ русскаго "байрониста".

Начало романа. Воспитаніе Онѣгина.

Начинаетъ Пушкинъ свой романъ съ того, что сразу вводитъ читателя въ глубь холоднаго, эгоистическаго сердца героя, который торопится въ деревню за наслѣдствомъ къ умирающему дядѣ. Этотъ отталкивающій образъ поэтъ такъ скрашиваетъ своимъ свѣтлымъ, добродушнымъ юморомъ, что отнимаетъ y читателя всю силу негодованія. Затѣмъ онъ раскрываетъ намъ, какъ сложился характеръ этого юноши. Онъ выросъ безъ любви, не зналъ родительской ласки, на рукахъ наемныхъ воспитателей… Его готовили къ свѣтской жизни, ему прививали только свѣтскія добродѣтели — знаніе французскаго языка и хорошихъ манеръ, умѣнье вести легкую, салонную болтовню. "Ребенокъ былъ рѣзовъ, но милъ" — таково первое мнѣніе "свѣта" о героѣ: мнѣніе, не идущее вглубь его сердца, a касающееся только его внѣшнихъ качествъ.

"Свѣтъ".

Когда онъ вступилъ въ "свѣтъ", онъ съ избыткомъ зналъ все, что требовалось условіями тогдашней "свѣтской" жизни:

Онъ по-французскн совершенно
Могъ изъясняться и писалъ,
Легко иазурку танцовалъ
И кланялся непринужденно…
Чего жъ вамъ больше?