История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

…любой романъ
Возьмите, — и найдете, вѣрно,
Ея портретъ: онъ очень милъ,
Я прежде самъ его любилъ,
Ео надоѣлъ онъ мнѣ безмѣрно!..

Татьяна.

Гораздо интереснѣе была старшая сестра Татьяна, — полная противоположность Ольгѣ и во внѣшности, и въ характерѣ. Она ребенкомъ еще жила въ родной семьѣ одиноко, — "казалась дѣвочкой чужой", дѣтскихъ игръ не любила и молча могла просиживать цѣлые дни y окна, погруженнаи въ мечты. Но, неподвижная и, повидимому, холодная, она жила сильной внутренней жизнью, — "страшные разсказы няни" сдѣлали ее фантазеркой, ребенкомъ "не отъ міра сего".

Ея простонародный мистицизмъ.

Чуждаясь наивныхъ деревенскихъ развлеченій, хороводовъ и игръ, она за то всей душой отдалась народному мистицизму, — ея наклонность къ фантазированью облегчила ей это.

Татьяна вѣрила преданьямъ
Простонародной старины:
И снамъ, и карточнымъ гаданьямъ,
И предсказаніямъ луны.
Ее тревожили примѣты.
Таинственно ей всѣ предметы
Провозглашали что-нибудь,
Предчувствія тѣснили грудь.
"…Вдругъ увидя
Младой двурогій ликъ луны
На небѣ съ лѣвой сторовы,
Она дрожала и блѣднѣла.
Что-жъ? тайну прелесть находила
И въ самомъ ужасѣ она:
Такъ васъ природа сотворила,
Къ противорѣчію склонила.

Чтеніе романовъ.

Отъ сказокъ няни она рано перешла къ романамъ.

Они ей замѣняли все, —
Она влюблялася въ романы
И Ричардсона, и Руссо…

Изъ фантазерки-дѣвочки она сдѣлалась "мечтательной дѣвушкой", которая жила въ своемъ особомъ міру: она окружала себя героями своихъ излюбленныхъ романовъ, и чужда была деревенской дѣйствительности.

Давно ея воображенье,
Сгорая нѣгой и тоской,
Алкало пищи роковой.
Давно сердечное томленье
Тѣснило ей младую грудь.
Душа ждала кого-нибудь.

Встрѣча съ Онѣгинымъ.

Является Онѣгинъ. Въ толпѣ дикарей-помѣщиковъ онъ — слишкомъ крупная и оригинальная фигура — и Татьяна безъ труда увѣровала, что это и есть ея давно-жданный герой — y ней -

…открылись очи,
Она сказала: это онъ!

Чувства ея, вызванныя этой встрѣчей.

И вотъ, она бросается къ свонмъ давно-перечитаннымъ романамъ, чтобы опять бесѣдовать съ любимыми героями -

Теперь, съ какимъ она вниманьемъ
Читаетъ сладостный романъ,
Съ какимъ живымъ очарованьемъ
Пьетъ обольстительный обманъ.

Всѣ любимые ею романнческіе герои -

Всѣ для мечтательницы нѣжной
Въ единый образъ облеклись, —
Въ одномъ Онѣгинѣ слились.

Себя она воображаетъ тоже геровней, подругой дорогихъ ей рома-ническвхъ героевъ — Клариссой,[23] Юліей,[24] Дельфиной.[25] Немудрено, что въ книгахъ она находитъ "свой тайный жаръ, свои мечты". Подъ свѣжимъ впечатлѣніемъ перечитанныхъ книгъ она сочиняетъ Онѣгину письмо, въ которомъ повторяетъ слова и даже фразы любовнаго письма Юліи къ С.-Прё.

Разговоръ съ няней о любви.

Разговоръ Татьяны съ няней передъ сочиненіемъ этого письма принадлежитъ къ изумительнымъ сценамъ, по своей художественности и психологической правдивости. Въ бесѣдѣ восторженной дѣвушки со старухой сталкивается простонародное воззрѣніе на любовь съ искусственно-приподнятымъ романическимъ чувствомъ; сталкиваются наивная старость и наивная юность.

Любовь Татьяны.

Поэтъ старается оправдать въ глазахъ читателей поступокъ Тани: съ нѣжнымъ чувствомъ умиленія склоняется онъ къ поэтическому образу своей героини и проситъ для нея снисхожденія. Она такъ чиста и такъ наивна. Въ ней нѣтъ ни тѣни кокетства, нѣтъ той лжи, которой вооружены свѣтскія красавицы -

…въ милой простотѣ
Она не вѣдаетъ обмана
И вѣритъ избранной мечтѣ.

Она "любитъ безъ искусства"; «послушная» влеченью чувства, она довѣрчива; къ тому же она-

…отъ небесъ одарена
Воображеніемъ мятежнымъ,
Умомъ и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцемъ пламеннымъ и нѣжнымъ.
Ужели не простите ей
Вы легкомысліе страстей?

Отношеніе Онѣгина къ письму Татьяны.