История руссов. Варяги и русская государственность

Однако налицо есть нечто и похуже личной трагедии: славянин, знающий историю славянства, будь то чех, русский, поляк или украинец, мгновенно поймет, что на книгу просто не стоит обращать внимания, зато иностранец, в особенности англичанин, может искренне поверить Пашкевичу, принимая в особенности во внимание внешнюю наукообразность книги.

Таким образом, в 1954 (!) году ум иностранца набивается «развесистой клюквой» о России. Это тоже трагедия, основа ее лежит в ложном методе историков.

8. О так называемой «Записке готского топарха»

«Записка готского топарха» породила уже значительную литературу, главным образом русскую. Работа F. Westberg’a «Die Fragmente des Toparcha Goticus (Anonymus Tauricus) aus dem 10. Jahrhundert», опубликованная в 1901 году в «Записках Императорской Академии Наук» (VIII ser., Историко-филологическое Отделение, том V, № 2, стр. 1—126, с таблицами; Academie Imperiale des Sciences de St. Petersbourg. Memoires, VIII ser. V. Classe Historico-Philologique) является одной из самых основных.

Будучи весьма солидно обоснованной в некоторых своих деталях, она, однако, проблемы не решила, скорее запутала ее, ибо центральный вопрос решен ею неверно.

Основной вывод ее: записка принадлежит готскому топарху, т. е. жителю южного берега Крыма, и главнейшие события развиваются будто бы на территории Крыма в связи с войной с хазарами и дальнейшим заключением союза со Светославом Завоевателем.

Произведя анализ записки, мы, как и некоторые другие исследователи, пришли к заключению, что к Крыму она не имеет никакого отношения.

Вестберг упустил самое главное: записка написана по-гречески, о готах в ней не сказано ни слова, не сказано ни слова ни о Херсоне, ни о Кафе, ни о Пантикапее, чего нельзя избегнуть, говоря о событиях в Крыму. Речь идет о каком-то небольшом греческом городке к югу от Дуная.

Основным доказательством «за» Вестберг считает то, что упоминается «Klemata»; он указывает, что это слово упоминается, как собственное имя, только Константином Багрянородным в его сочинении «De Administrando Imperio» («Об управлении империей») и нигде более во всей византийской литературе не встречается. Багрянородный, однако, пишет не «Klemata», а всюду «Klimata». Хотя буквы «i» и «е» некоторые путали из-за сходной фонетики, есть основания думать, что речь идет не об одном и том же. Итак, топарх говорит о городке «Klemata», Багрянородный — о южной области Крыма «Klimata», причем последний термин употребляется только Багрянородным.

Из разных отрывков Багрянородного ясно, что Klimata он называет южную часть Крыма между Херсонесом и Боспором, Вестберг делает произвольное заключение, что не только целая область называлась Klimata, но и существовали крепость и город с таким же названием. Такого города история не знает, между тем автор записки говорит именно о городке Klemata.

Из записки видно, что город Klemata обладал слабыми стенами и что греки (о готах не сказано ни слова!) жили в разоренном еще прежде теми же варварами городе. Когда городу стала угрожать новая опасность, топарх восстановил кое-как крепость. Варвары отступили перед войском топарха «немногим более 100 всадников и 300 стрелков». Значит, это был небольшой город с населением в 3–4 тысячи человек, не более.

Из записки видно, что варвары разрушили поблизости «более десяти городов и не менее пятисот поселений». Это относиться к Крыму не могло, ибо 10 городов там, возможно, и было, но 500 сел существовать не могло, ибо их нет даже и теперь, когда населенность Крыма возросла во много раз.

Что речь шла не о Крыме, видно из того, что в минуту смертельной опасности топарх не обратился за помощью ни в Херсонес, ни в Кафу, ни в Боспор, ни, наконец, к каким-нибудь соотечественникам-готам в горном Крыму.

Когда опасность временно миновала, топарх обратился к соседям с вопросом, что делать теперь. Эти соседи не были ни греками, ни готами. Klemata был греческим поселением где-то далеко от родины среди чужого народа.

То обстоятельство, что топарх искал себе союзника «за Дунаем», дает некоторое представление о локализации Klemata: Klemata был к югу от Дуная. Нападали какие-то варвары, переходя Дунай, но в тылу своем они имели руссов, к ним-то за помощью и обращался топарх, возможно, именно к князю Светославу.

Вестберг не учитывает нелогичности выражения — может ли человек, живущий в Крыму, сказать о князе в Киеве, что он «за Дунаем», ведь Дунай совсем в стороне, границей скорее является Днепр.

Далее, возвращаясь домой, топарх переправляется через замерзший только что Днепр и попадает в Маврокастрон. Маврокастрон — это Ак-Кермец турок, Аккерман русских, Белгород летописей, современный Белгород-Днестровский. Ясно, что топарх шел к Дунаю, а не в Крым, возвращаясь домой.