История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

На следующий день увлекаемые неторопливым течением вдоль южного берега гавани тела четырех рыцарей приплыли на известняковый шельф к стенам форта Сант-Анджело. Двое из них были опознаны братьями, личности двух других не были установлены. Ла Валетт отлично понял, что хотел ему передать Мустафа. Это была guerre а Toutrance – война не на жизнь, а на смерть. В этом случае он решил показать, что понял смысл послания, и отправить Мустафе свой ответ. Ла Валетт приказал казнить всех турецких пленных в подвалах форта Сайт-Анджело, а их головами зарядить две большие пушки, установленные на кавальере, и выстрелить по туркам. «С этого дня, – писал очевидец, – они каждое утро вешали очередного турецкого пленного на стенах Мдины». Все это не слишком напоминало Родос 43 года назад и рыцарство молодых Л’Иль-Адама и Сулеймана. С годами атмосфера накалялась, и, если Мустафа предупреждал защитников, что им не стоит ждать пощады, ла Валетт своими действиями дал вполне ясный ответ: «Для нас обратной дороги нет. Мы или выживем на Мальте, или погибнем здесь, все до единого человека». Пока турецкая армия, которой очень мешали орудия, боеприпасы и запасы продовольствия, которые следовало перевезти вокруг гавани по труднопроходимой местности, медленно двигалась на позиции напротив Сенглеи и Биргу, ла Валетт получил хорошие новости. В то самое время, когда пал форт Святого Эльма, небольшая деблокирующая сила прибыла с Сицилии к Гоцо. Там было не более 1000 человек, но на этой стадии осады любое подкрепление было очень важно для подъема духа. Среди них было 42 рыцаря, некоторое количество джентльменов-волонтеров (два из них из Англии), 56 опытных артиллеристов (канониров) и около 600 испанских солдат. В ночь на 29 июня командир этого подразделения, шевалье де Робле, член ордена, отличившийся воин, сумел провести своих людей по оккупированной врагом территории и добраться до ручья, у которого сейчас расположена Калькара, напротив укреплений Биргу. Безопасному проходу содействовала темная, пасмурная ночь, большая редкость в конце июня, и то, что люди шли обходными путями и горными тропами, известными только мальтийцам, которые были их проводниками. Не потеряв ни одного человека в пути, отряд прибыл в форт Сайт-Анджело. Рыцари не стали скрывать свое прибытие. Звон церковных колоколов, радостные крики и веселый смех дали понять туркам, что христиане получили подкрепление.

Возможно, Мустафа переоценил размер подкрепления, или, после потерь у форта Святого Эльма ему не нравилась перспектива осаждать сразу две крупные крепости.

В общем, он предложил ла Валетту такие же условия капитуляции, как были предложены Л’Иль-Адаму на Родосе: безопасный уход членов ордена и их сторонников со всеми военными почестями. Ла Валетт внимательно выслушал посланца и велел завязать ему глаза. Человека привели на позиции между бастионами Прованса и Оверни. Там ему развязали глаза и сказали взглянуть на высоту оборонительных сооружений, у которых он стоял, и на глубину рва у него под ногами. «Турок никогда не возьмет это место, – с торжеством в голосе заявил ла Валетт. – Передай своему хозяину, что там находится единственная территория, которую я готов ему дать. Это земля, которую он может взять себе, если наполнит этот ров телами своих янычар».

Мустафа был взбешен столь надменным отказом от его щедрого предложения и удвоил усилия, чтобы сделать два полуострова полностью изолированными от контактов с внешним миром. Его войска уже распространились вокруг горы Маргариты, высоты, расположенной южнее, и теперь он хотел обеспечить, чтобы даже воды Большой гавани оказались под турецким контролем. Небольшой флот галер перетащили из Марсамускетто через узкий перешеек, разделявший две гавани, и спустили на воду в Большой гавани со стороны Марса. Этому действу рыцари не могли помешать, поскольку их собственные корабли, из соображений безопасности, были помещены в ров между фортом Сант-Анджело и Биргу. Их, несомненно, разнесли бы на куски, если бы они вышли под турецкие орудия, установленные на склонах Скиберраса и Коррадино, находящихся к северу от них.