История рыжего демона

— Никак нет, господин, — отозвался Фрике. — Даже и в мыслях не держал. Просто покуда вас не было, я забрел в местный трактир пообщаться с людишками и отведать крепкого красного винца, которым так славятся здешние места. А там вдруг повстречал вот этого господина, мессира Альбертуса, у которого был в подмастерьях в ученические годы, в Салерно.

— Да, — подтвердил мессир Альбертус, поблескивая хитрыми глазками, — этого увальня, Фрике, я хорошо помню. Весьма рад услышать, что ему посчастливилось попасть к вам в услужение. Я привел его к себе, дабы оказать помощь в том, что делает он по вашему поручению.

— Какую именно помощь вы имеете в виду? — поинтересовался Аззи.

— Я так понял, господин мой, что вам требуется некоторое количество первоклассных частей тел. А я по счастливому совпадению храню некоторое их количество у себя в лаборатории.

— Уж не врач ли вы? — удивился Аззи. Альбертус покачал седой головой.

— Я, господин мой, алхимик, но части тела и в моем ремесле очень даже могут пригодиться. Если вы соизволите пройти за мной вот сюда…

Аззи послушно двинулся за пожилым джентльменом; Фрике замыкал шествие. По темному коридору они прошли к запертой на висячий замок двери. Альбертус отомкнул замок висевшим у него на шее ключом, и все трое по винтовой лестнице спустились в хорошо оборудованную подвальную лабораторию. Альбертус засветил древнюю масляную лампаду. В ее неровном свете Аззи разглядел столы с расставленными на них колбами и ретортами; на одной из стен висела индийская схема расположения чакр. А на полках, тянувшихся вдоль другой стены, лежали мумифицированные члены и органы.

— Славное местечко, — заметил Аззи. — Примите мои комплименты, доктор! Но всем этим образцам уже много лет. Они обладают, конечно, антикварной ценностью, но меня, увы, не интересуют.

— Это просто расходные материалы, — возразил Альбертус. — А теперь идите-ка сюда и смотрите, что у меня есть еще.

Он подошел к небольшому чану, стоявшему на столике у стены. Из чана Альбертус достал человеческую голову, отсеченную у самого основания шеи. Судя по лицу, голова принадлежала молодому человеку, довольно симпатичному — даже сейчас, когда вместо глаз зияли окровавленные отверстия.

— Как встретил он свою судьбу? — спросил Аззи. — И что случилось с его глазами?

— Ему, мой господин, не посчастливилось их лишиться.

— При жизни или уже после смерти?

— При жизни, но всего за несколько мгновений до смерти.

— Поведайте же, что случилось.

— С удовольствием, — улыбнулся Альбертус. — Этого парня звали Филипп, и жил он в деревушке недалеко отсюда. И он был хорош собой — симпатичнее, чем полагалось бы молодому человеку его положения. Все доставалось ему даром, и чем больше он получал, тем больше ему хотелось, и тем меньше получал он от этого удовлетворения. Как-то раз повстречалась ему Миранда, дочь одного из здешних богатеев. В ту пору ей исполнилось всего пятнадцать, и красотой своей она была подобна рассвету в горах. Хрупкая, чистая душой и сердцем, она намеревалась прожить всю свою жизнь в чистоте, посвятив ее добрым делам.

Едва увидев ее, Филипп воспылал желанием, и хотя, говорят, он отличался изрядной трусостью, но ради того, чтобы добиться ее, не остановился ни перед чем. Однажды он перебрался через ограду ее дома, пробрался на кухню, где она сбивала масло, и заговорил с ней. Миранда росла в одиночестве, и таких мужчин прежде встречать ей не доводилось. У нее в доме все были преклонного возраста, за исключением трех ее братьев, а они как раз сражались на какой-то тогдашней войне.

И Филипп соблазнил ее сладкими речами и жалобами на жестокую судьбу. Невинная Миранда поверила, что он смертельно болен, и что жить ему осталось считанные недели. Правда, то, что он полагал ложью, обернулось пророчеством, пусть и немного позже! А тогда он притворился, будто лишается чувств, и она позволила ему охватить свой стан рукой ради опоры. А где объятие, там и поцелуй, а где поцелуй…

Увы, эта история стара как мир. Короче говоря, он ее совратил, и она сбежала с ним, ибо он клялся и божился, что будет заботиться о ней. Но стоило им добраться до первого большого города на их пути, как Филипп бросил ее и пошел дальше своей дорогой.

Покинутая Миранда некоторое время маялась в нищете, но ее увидел и пригласил к себе в качестве модели художник Ходлос. Несколько месяцев она прожила с ним в любви и согласии. Огромный как медведь Ходлос не отличался, однако, физической силой. Зато нрава он был веселого, хоть и злоупотреблял хмельным зельем. Свою знаменитую Марию Магдалину он написал с Миранды. Он мог добиться славы, но, не прошло и года, как он погиб, когда в пьяной драке в кабаке ему проломили голову.

Кредиторы Ходлоса забрали из его дома всю мебель и полотна, а безутешную Миранду выгнали на улицу без гроша. Дабы спастись от голода, ей пришлось пойти в бордель. Но и там судьба сыграла с ней жестокую шутку. Как-то ночью в бордель явился безумец. Никто не знает, что произошло между ним и Мирандой, но только прежде, чем ему успели помешать, он выколол ей глаза и перерезал горло.