История села Мотовилово. Дневник. Тетрадь 13

В средине русла реки, на ее быстрине, вода какими-то извивами стремительно утекает вниз, на изгибах ударяясь о берег, подмывает его. Сломленная ветром от прибрежной ольхи веточка, кружась среди водных воронок коловерти в омуте, то несколько уплывает вниз, то снова возвертается на прежнее место, и только вырвавшись из этой коловерти струй, ее подхватила стремнина и она, как бы куда-то спеша, уплывает по течению. «Ну, поскорее разбирайся, да и в воду!» — полуприказно проговорил Санька. После всех любовных наслаждений, давшим им взаимное удовлетворение, надлежало искупаться, дабы обмыть следы любовных страстей. Он, с поспешностью скинув с себя рубаху и штаны, с высокого берега бултыхнулся в реку. Поднятые высоко водяные брызги окатили его голову. Она же, стеснительно укрывшись в густых порослях прибрежного черемушника, неторопливо обнажилась и отыскав подходящее место несколько повыше по течению реки от Саньки, стыдливо загораживая руками свою грудь и низ, с боязнью, медленно сходила с полого песчаного бережка в воду.

— А чего ты стыдишься, ведь здесь все равно никого нет, здесь кусты, а дальше за изгибами реки все равно ничего не видно! — высказался Санька. — Да, бишь, вот это не дело, женщинам положено купаться в реке по течению не выше, а ниже от мужчин, нам об этом на курсах по общей санитарии преподавали! — безобидчиво объяснил он ей.

— Я могу и ниже зайти! — прилагаясь рядом с Санькой животом к песку на пригретом солнцем мелководье, ответила она.

Искупавшись, они вылезли на берег. Она грудью припала на прибрежный, горячий песок. Лежа на солнцепеке, она млела от жары и зноя. Чтобы затенить её, Санька встал подле её и своей тенью прикрыл ей голову и часть спины. На её откинутую пригретую солнцем руку, присела рыластая стрекоза. Они оба с интересом стали умиленно любоваться ею. «Не шевелись, а то спугнешь», — шепнул Санька Наташке на ухо. Обсохнув, Наташка встала с горячего песка и стала одеваться, накинув на себя по-летнему легкое платье. А Санька прилег на траву и, закрыв глаза, забылся. Наташка, наклонившись и сорвав стебелек травки, играючи пощекотав им Санькину шею. Думая, что ползет насекомое, он рукой несколько раз смахивал с шеи несуществующую букашку. Наташке было забавно и любо. Приятно-прохладный ветерок, струившийся меж невысоких кустов черемухи с молодой, нежной листвой, ласково облизывал их разгоряченные на солнце тела. В любовном миловании взаимно обжигаясь трепетными поцелуями, время около их текло безучетно и незаметно. Вечерело, пора и домой. У самого села они с предусмотрительной осторожностью разошлись в разные стороны. Она пошла, пробираясь среди ржи межой. Цветущие колосья ржи нежно касались ее разрумяненного лица, оставляя на нем пахучую пыльцу. А он, рубежком, поросшим пахучей ромашкой, направился мимо мельницы к прогону. Сладостная улыбка не сходила с его пахнувших поцелуями губ. В этот жаркий летний день он с волнением и радостью выпил до дна чашу наслаждения. А вечером снова любезная встреча, снова заветная скамеечка в огороде, снова любование луной и звездами и снова пахнувшая женским теплом внутренность Наташкиной мазанки и снова обоюдные объятия с трепещущими поцелуями и взаимным наслаждением. Домой Санька возвратился поздней ночью изуставший и изрядно изголодавшийся. Он отыскал в чулане непокрытую кринку молока, хотел из нее напиться, но когда приложил край кринки к губам, заслышал, как в кринке гудуче зажжужали мухи. Отставив кринку, не поужинав, он лёг спать.

Жнитво. Трынковы и Федотовы

После покоса сразу же подоспело и жнитво. «Ну, благославляйтесь и начинайте с богом», — сказал Василий. Савельевы всей семьей жали рожь на загоне около колодезя. Хотя и жнецов-то много — семь серпов, а загон-то десять сажен шириной, жнитво плохо поддавалось. Санька то и знай бегал на противоположный конец загона, и махая руками показывал, где кончается загон. А солнце нестерпимо палит, выжимая у жнецов пот, с непривычки ломит спину. К обеду Санька совсем изленился. Он то и знай, втыкал серп в землю, изнывая от жары и зноя охал. Делая вид, что утягивает сноп, а сам старался задержаться над снопом, отдохнуть.