История села Мотовилово. Тетрадь № 3

Анна – баба особенного склада, с необыкновенным складом и вкусом. Любит она, например, есть протухшие яйца, покрывшуюся ржавчиной селёдку, из непромытых телячьих, овечьих или свиных требухов, принесённых кем-либо из приближенных, она варит себе суп – ест и нахваливает. Из-за беготни по селу ей иногда даже и поесть-то некогда. Она навадилась вставать и есть среди ночи, когда же ей бабы заметили на это, что «уж ты, Анна, не перед смертью ли так-то делаешь?», она эту привычку бросила.

Попавшую в кринку с молоком мышь она вытаскивала, тщательно очищала ее и выбрасывала в окошко, а в согревшееся и прокисшее молоко она для охлаждения временно помещала лягушку. Любит Анна собирать новости по селу, причём новости она старается заполучить свеженькие, из первых рук.

За собирательство и за распространение новостей, за резвый язык, за неумолчный разговор в селе прозвали ее балалайкой. Некоторые называют ее просто струной, а большинство жителей села именуют ее булалейкой. Прилипло это прозвище к ней, как репей к овечьему хвосту, и прилипло навечно.

Будучи еще девкой, сенокосила она с отцом и матерью в лесу. После обеда, разморенная жарой, она прилегла под кустом на траве отдохнуть, да и уснула. В это время приснился ей сон, что она, натерпевшись от жары и жажды, припала к лесному холодному ручейку и с жадностью стала пить студёную воду. Наяву же ей в приоткрытый во сне рот заползал уж. Во сне, напившись, она вздрогнула и с испугом проснулась: изо рта торчал кончик ужова хвоста. Она немо в ужасе закричала, всполошила отца и мать. Взбудораженные диким криком, они в растерянности сразу не поймут, в чем дело, а когда поняли, пришли в ужас. На крик сбежались люди. Мать Анны была практический человек, она знала, что змею или ужа в таких случаях выманивают и высвобождают из нутра человека на запах ягод земляники. Сбежавшиеся бабы дружно принялись за сбор земляники, благо в сенокосное время их изобилие.

Анну спокойно уложили в шалаше на разостланное душистое сено, ко рту ей насыпали кучку душистой земляники. Ее отец, притаившись у изголовья, дрожа всем телом, нетерпеливо ждал, что будет. Вскоре уж стал хвостом вперед выползать изо рта, а когда он выполз наполовину, отец Анны с силой и яростью выхватив его, с остервенением ударил его головой о берёзу. Все облегченно, радостно вздохнули от благополучного исхода беды. У всех на глазах появились слезы радости. Анна, встрепенувшись, кашлянула, харкнула и выплюнула скопившуюся гадкую слюну.

Впоследствии, когда Анна, будучи уже замужем, а потом вдовой, бабы промеж себя судачили:

– Уж не уж ли тогда повлиял на язык Анны, что она больно резва на него? Всегда говорит и в разговоре всегда ее очередь!

За мягкий, незлобливый характер и допытливый ум ее уважают в селе. Она первой узнает все новости, касающиеся бытовой стороны сельских жителей. Она первая услышит, кто умер, у кого народился ребенок и кто у кого усватал. Она славится специалисткой в вопросах сватовства. Если у кого-либо в этом вопросе возникнет затор и тормоз, то приглашали ее. Она все дело уладит, любой разрыв склеит. За всезнайство и всестороннюю деятельность ее прозывали еще «живой газетой». У нее всюду знакомство и кумовство.

Смелость у нее невероятная. Односельчане про нее разговаривали: «Она не постесняется, к царю войдёт!» Зачастую ее приглашали и на торг при продаже или при покупке коровы: она считалась в селе понимающей в этом деле, хотя сама корову никогда не держала. Бегло осмотрев корову наружно, она гладила ее за рога, тайком отсчитывала рубцы на них, тыкала заскорузлой рукой в бока, щупала хвост, потом, блаженно закатив глаза, нахваливала покупателям:

– По предметам корова хорошая, берите, покупайте, – заключала она свой сложный осмотр.

Уборку: землю пашет, сеет, урожай убирает, каждый год у Анны справляет Иван Федотов исполу. Она эту основную статью дохода своего немудрящего хозяйства пустила на бесконтролье, в поле почти никогда не бывала (ей и неколи – надо новости собирать), располагалась на честность Ивана. Сколько намолотит и подвезёт прямо к ее дому:

– Принимай, Дорофеевна, готовый урожай!

И на этом она довольна, с весёлой душой благодарствовала Ивана. Печь, по летам, Анна почти никогда не топила, а если и топила, то, завидя проходившую мимо ее дома бабу, она поспешно выскакивала из избы и заводила с ней разговор, затягивающийся иногда на полчаса, а то и на весь час.

Не про нее ли бытует в народе поговорка: «Пошла по масло, а в печи погасло!»? А у нее бывало и так, что не только не погасло, а наоборот, вся похлёбка выкипела и чугуны полопались.

– И поговорила-то малость, а в печи ничего не осталось!