История семи земель

По дороге в кузницу, ни одной живой души на улицах им не повстречалось, а ставни все на окнах были закрыты. Ведь разлетелся слух о том, что два чаровника будут анчутку из селища изгонять. Ох, и долго народ среди вятичей потом говаривал, что банного чёрта можно вениками заколдованными победить.

Но сейчас Кий и Горшок затворили дверь на засов, закрыли окна и подожгли все печи. Угля не жалея, бегали они с лопатами от створки к створке, поддавая жару в огонь и раздувая пламя всё сильней. Наконец горячо стало как в парилке. Скинув одежды, оставив лишь мечи на поясах, витязи замочили в тазике веники и уселись на лавку в главном ковочном зале. Подземная комната была просторной, из каменных стен повсюду выходили вытяжки на улицу. Везде рядами стояли полки с разными инструментами.

Дышать стало трудно, горячий воздух обжигал нос. Плеснув воды на один из молотков, что лежали рядом, Горшок увидел, как от металла отлетели капли, вмиг превратившись в пар.

– Ну что, княжа, лёгкого пара тебе. Веники доставать?

– Я готов, – подмигнул Кий, невзначай положив ладонь на рукоять меча. Если бы не заговорённая сталь, то Кий ни за что бы, ни смог так сделать. Всё теперь в кузнице нагрелось, словно котелки, да сковородки.

Под веселые удары веников, подбадривание и смех, приятели хорошо расслышали, как скрипнула дверца одной из кладовок с дровами.

– Давай, Горшок, поддай ещё! Поддай, не жалей жару! – кричал Кий, чутко прислушиваясь к невидимым шагам.

Заметил то и Горшок.

– Сейчас плесну, погоди-ка! Эх! – вылил пол ведра весельчак, прям на раскалённую до красна дверцу самой большой кузнечной печи. Громко зашкварчало, по спине побежал обжигающий ветерок.

Одна из полок слегка качнулась, звякнув устеленными там железками.

– Вот и гости пожаловали, – подумал князь, продолжая хлестать себя по спине.

И как же он был прав говоря «гости», потому что в этот момент раздались ещё тихие шаги. Неторопливо прошуршав по полу, то, что никак нельзя было увидать, так же уселось на одну из полок позади. Слабо зыкнули подковы. Уже две невидимки смотрели на чудаков, удумавших устроить баню посреди плавильни.

– Э-хэ-хэй, князь! Наверно ещё?! – задорно спросил хохмач про жар, намекая на то, что двумя приведениями может дело не кончиться.

– Погоди пока, дай дух перевести, – подыграл Кий, следя ушами за звуками в ковочной.

Кроме еле слышного сопения позади, анчутки не выдавали себя, притаившись среди инструментов и железных изделий. Но видимо не вся нечисть была столь аккуратна. Уже не только тихие шаги и шарканье донеслись с лестницы. По мокрому полу, не особо стесняясь, хлюпали увесистые лапы третьего незримого беса. Чудища пришли повеселиться.

– Подбрось углей, Горшок! Пора ещё поджариться! – попросил Кий, мысленно приготовившись к чему-то нехорошему.

Встретив лицом поток палящего воздуха, князь тут же почувствовал морозящий холод в руке. Дубовый веник и широкие листья на нём, покрылись инеем и ледяной коркой. Сперва не поверив глазам, Кий бросил взгляд на друга. Горшок стоял, перекладывая охапку ледышек из одной руки в другую. Зелёные серёжки на берёзовых ветках превратились в сосульки.

– Хорошо! Вот это славная банька! – захлестал себя по спине весельчак, стуча длинными прутиками льда.

То же сделал и Кий, похлопывая твёрдым снежным букетом себе по груди. Пальцы заныли от холода, а кожу жалило, будто от ударов плети. Появился первый анчутка. Он просто возник из ниоткуда. Не было, а уже есть. Черный, с собачьей скомканной шерстью, он напоминал ни то маленького худого медвежонка, ни то крупного волосатого поросёнка. Глазастая лысая рожа, скалилась от злости. Не удалась его проказа с вениками.

Где-то с высоты верхних полок, громко засмеялись два зловещих голоса. Они задирали собрата по злодеяниям, хохотали над его неудачей.

Друзья, продолжали париться, как ни в чём не бывало, словно и не было ничего.

– Плесни мне на спину, водицы! А то жарко мне совсем стало, – лёг на лавку Кий.

Горшок взял ведро, подошёл к приятелю, но вылить так ничего и не смог. Вода застыла, как в речке зимой. Не растерявшись, весельчак поставил ведёрко на спину другу и забарабанил по донышку ладонью:

– Башня, башня, получись!

Если не получишься…

– в этот момент на Кия откололась глыба льда.

– Ух спасибо! Ах как банька хороша, – сдерживал князь дрожь в голосе. От резкой смены жарищи на стужу, голова стала кружиться.

Опять разгорелось веселье. На этот раз закатистым ржанием одной глотки. Стало видно второго анчутку, злого на то, что не получилось у него напугать странных чудаков. Оба видимых чёрта сидели, свесив кривые ноги, и тихо рычали, поскрипывая зубами. Оставался последний, с самым грубым голосом. Отсмеявшись, он притих. Почувствовалось неприятное ощущение взгляда из пустоты.

– Левану, пожалуй, ещё, а то тепло зазря выходит, – зачерпнул Горшок ковшиком из бочки и опрокинул его на кузнечную печь.