История сербов

Октроированная, то есть жалованная императором, имперская конституция, объявленная 4 марта 1849 г., предусматривала, что «Воеводство Сербия» получит устройство, «которым будет подтверждена его церковь и народность на основе старых “привилегий” и императорских указов». Таким образом, гарантией будущего становилось прошлое сего «привилегиями». Завершающий период войны — от провозглашения независимости Венгрии и свержения Габсбургов (апрель 1849 г.) до поражения венгров в августе 1849 г. — отмечен тяжелыми испытаниями, выпавшими на долю сербов Воеводины. Вытесненные из Бачки и Баната, они опять обратились с просьбой о помощи к Сербии, поскольку она уже отозвала в марте 1849 г. своих добровольцев. В июне верные венгерскому правительству офицеры, засевшие в Петроварадинской крепости, подвергли разрушительному обстрелу Нови-Сад. Не смотря на трудности венгерские власти оказывали военное давление на сербские позиции. Кровопролитные бои шли в Шайкашке и Банате даже тогда, когда в Венгрию вторглись русские войска.

Тем временем полный контроль над уцелевшим руководством сербского народного движения перешел в руки венского двора. А в апреле императорская военная администрация подчинила себе территорию Воеводины, за которую сербы пролили столько крови. Постепенно упразднялись народные органы, а еще раньше от власти были отстранены видные лидеры демократического крыла. Когда императорским патентом от 18 ноября 1849 г. была образована отдельная территориальная единица «Воеводство Сербия и Тамишский Банат», это мало кого порадовало.

7. Национальное государство. За и против

Новая реальность и новые идеи

Первая половина XIX в. характеризуется невиданным динамизмом. Казалось, что мир, продолжавший оставаться неизменным на протяжении столетий, подвергается коренным изменениям и переустройству. Уже с конца XVIII в. начали пересматриваться прежние ценности и авторитеты; короли представали перед судом; одни государства исчезали, другие вновь появлялись; аристократия теряла свою власть; церковь отступала под давлением светских культов, а то, что веками почиталось за святое, теперь объявлялось суеверием. Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что все многочисленные и драматичные перемены затрагивали ограниченную сферу отношений сословий и классов, правителей и подданных, господи плебса, церквей и паствы, государств и наций. В основе своей мир продолжал все то же существование, в котором жизнь была коротка и небезопасна, в котором человек страдал от неискоренимой бедности и традиционных эпидемических заболеваний. Этот мир был крайне мало взаимосвязан, а самым быстрым средством передвижения продолжала оставаться конная тяга.

Люди того времени отправным моментом динамичного развития считали Французскую революцию, ее предысторию и последствия. Оценивая прежние времена с сегодняшних позиций, можно говорить еще об одном источнике изменений — это промышленная революция в Англии, которая произошла примерно в ту же эпоху. В отличие от политических импульсов, распространившихся достаточно быстро даже в том достаточно медленном мире, хозяйственные перемены, начавшиеся с появления паровой машины, шахт и литейных производств, а также первых фабрик, распространялись медленно, шаг за шагом. Для их восприятия было необходимо нечто большее, чем просто интерес, смелость и сила воли. Требовались значительные средства и новые знания.

Та часть Европы, о которой идет речь, до 1850 г. не была знакома ни с одним из великих достижений промышленной революции. Здесь не видели ни паровых машин, ни механизированного массового производства товаров. Не появились еще и средства передвижения, приводимые в действие с помощью нового источника энергии. Правда, этот вывод справедлив лишь в отношении сухопутного транспорта, поскольку в 1827 г. население Белграда уже лицезрело пароход, а в 1834 г. городская пристань была включена в дунайский (в 1844 г. и в савский) маршрут австрийского Пароходного общества. Для австрийских сербов и жителей Княжества, обитавших вдоль судоходных рек и каналов, это отдельно взятое техническое новшество имело значение как средство перевозки людей и товаров, а также установления более тесных связей между отдельными областями.

Развитие сухопутного транспорта происходило, с одной стороны, за счет строительства дорог, которые были поделены на государственные, окружные и местные, а с другой — в результате замены воловьей тяги на конную и увеличения числа четырехколесных повозок, отличавшихся большей грузоподъемностью. Вначале второй половины XIX в. в Сербии имелось около 1000 километров вымощенных булыжником дорог.