История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года

Поражения французского флота и его упадок в начале XVIII века были выгодны англичанам, которые обосновались в Гибралтаре. Испанская политика короля отдаляла шерифа, мечтавшего о возвращении Сеуты. Тем не менее тринитарии и отцы милосердия пытались продолжать в Мекнесе бесконечные переговоры о выкупе пленных, но вскоре у них возник конфликт с французским консулом в Сале. В 1712 году удалось произвести обмен только двадцати человек. После отъезда монахов положение продолжало ухудшаться. Торговля перешла в руки бежавших из Лангедока гугенотов, которых обвиняли в том, что они покровительствовали англичанам и голландцам в ущерб «французской нации». Один из них принял ислам и стал губернатором Сале. Лишенные всякого веса в результате влияния на шерифа «религиозных деятелей», оба консула стали в конце концов представлять только самих себя и были вынуждены покинуть Сале (1710 год) и Тетуан (1712 год). В течение более чем сорока лет Франция не имела своего представителя в Марокко, что позволило Англии занять первое место в марокканской торговле.

Людовик XIV, пишет Арди, проявил «неумение, непонимание людей и событий в Марокко, а также недостаток уважения и элементарной осмотрительности», в противоположность «лояльности» шерифа. Гордость короля была удовлетворена ценой гибели французской торговли.

Мекнес. Как и Людовик XIV, которому он, говорят, подражал (хотя и начал работы в Мекнесе задолго до того, как узнал о великолепии Версаля), Мулай Исмаил был одержим страстью к строительству. Властители доказывают подданным и потомству свое могущество, возводя постройки. Шериф, ненавидевший Фес и Марракеш за их мятежи, хотел создать достойный его город. Он выбрал красиво расположенный на возвышенности Мекнес, где воды реки поддерживали свежесть и зелень. Город возвышался посреди плодородных равнин, господствуя над выходами из Среднего Атласа и Зерхуна. Шериф не создавал его заново. Здесь уже был «Мекнес оливковых деревьев» (Микнасат аз-зитун), получивший свое название от крупного зенатского племени микнаса, — город с ничем не примечательным прошлым. Укрепленный, быть может, альморавидами и заброшенный первыми альмохадами, он стал богатеть в XIII веке благодаря развитию торговли. Мериниды построили здесь касбу, мечеть (1276 год), завию, караван-сараи, канализационную систему и мосты, а затем, в середине XIV века, медресе Бу-Инания, чарующее своим порталом с двустворчатыми дверями, покрытыми бронзой и ажурной резьбой, и своим граненым куполом над входом. В начале XVI века Лев Африканский превозносил фруктовые сады и поля Мекнеса, изобилие воды, удобство расположения и значение его рынков. Но подлинным творцом его был Мулай Исмаил.

На строительстве шериф использовал не 25 тысяч, а самое большее две тысячи христиан, около 30 тысяч осужденных судом за различные преступления, а также пленных, захваченных в борьбе с мятежниками, и рабочих, регулярно поставляемых племенами в порядке барщины. Он, несомненно, использовал также молодых негров, проходивших третий год обучения.

С пленниками обращались очень жестоко. На заре их выводили из подземелий и выстраивали, назначая на работы, под руководством негров, которые не скупились на удары дубинками. Одни из них «ударами тяжелейших кирок» разрушали старые стены, другие смешивали и набивали между двумя досками «глину с песком и известью, которая становилась твердой после добавки в нее небольшого количества воды», и делали стену из этого «месива» вместо каменной кладки. Их изнуряла переноска материалов, перекладины стремянок ранили им ноги, а веревки блоков — руки. Бывали случаи, когда пленники, приставленные к — печам для обжига извести, сгорали заживо.

Шериф был безжалостен. Муэтт рассказывает, что он застрелил одного бретонца, «который минутку передохнул», и за ту же провинность дважды пронзил пикой другого раба. Не лучше шериф относился и к своему собственному персоналу. «При посещении в 1696 году строительства ему показалось, что оно идет недостаточно быстро; он немедленно вызвал Альказа аль-Малека… и хотя тот был одним из первых при его дворе, пользовался его доверием и управлял строительством, он начал изливать на него свой гнев и после того, как собственноручно избил его, приказал дать ему еще пятьсот ударов кожаными ремнями». В другом случае он разбил о голову начальника стройки кирпичи, которые показались ему слишком тонкими. Впрочем, он, не колеблясь, брал в руки кирку и подавал пример в работе.