История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года

Рассказ об обращении в передаче сподвижника махди при всей своей простоте полон величия. «Когда наступил вечер, имам взял Абд аль-Мумина за руку и они вышли. Среди ночи Непогрешимый позвал меня: «Абу Бекр (аль-Байдак), дай мне книгу из красного футляра!» Я принес ее, и он добавил: «Зажги нам лампу!» Он начал читать эту книгу тому, кому суждено было стать халифом после него, а я держал лампу и слышал его слова: «Дело, на котором зиждится жизнь веры, восторжествует не иначе, как благодаря Абд аль-Мумину ибн Али, светочу альмохадов!» Услышав эти слова, будущий халиф заплакал и сказал: «О факих, я недостоин этого; я всего лишь человек, который ищет того, как бы очиститься от грехов своих». — «От грехов, — нашелся Непогрешимый, — тебя очистит твое участие в переустройстве этого бренного мира». И он вручил ему книгу со словами: «Счастливы народы, вождем которых ты будешь, и горе тем, кто пойдет против тебя, от первого до последнего».

Учение махди. В этом рассказе, без сомнения, объединены рассуждения, которые ввиду высокого положения Ибн Тумарта следовало передавать кратко. Как бы там ни было, Абд аль-Мумин отказался продолжать свое путешествие и в течение нескольких месяцев день и ночь учился под руководством махди. Тогда-то, видимо, и оформилось его учение.

С этого времени в учении махди можно различить определенные моральные и теологические принципы, к которым несколько позже были добавлены и принципы политические.

Мораль, с которой Ибн Тумарт начал свою реформаторскую деятельность, характеризовалась крайней суровостью и стремлением руководствоваться в первую очередь источниками, то есть Кораном и Преданием. Так, например, рекомендовались разделение полов, воздержание от всяких возбуждающих напитков и от всяких запретных развлечений (в том числе музыки), скромная одежда для женщин и т. п. Все это было не ново с точки зрения доктрины, но, если верить аль-Байдаку и более поздним хронистам, магрибские нравы от Туниса до Марракеша практически были совершенно иными. Таким образом, Ибн Тумарт проповедовал коренную реформу нравственности, результаты которой и поныне сказываются в Северной Африке.

Основой основ его богословия является утверждение единства бога (таухид), откуда и происходит название приверженцев этого учения — аль-муваххидун или аль-мохады (провозглашающие единство бога). С другой стороны, бог есть дух, и те места из Корана, где говорится о слухе или зрении Творца, должны иметь иносказательное толкование (тавиль). Эти принципы неизбежно влекут за собой осуждение антропоморфистов (мутаджассимун) и политеистов (мушрикун); первые понимают буквально те места из Корана, о которых сейчас говорилось, а вторые придают атрибутам бога (его доброте, его великодушию, его милосердию и т. д.) такое значение, что единое божество как бы расчленяется на множество самостоятельных. Наконец, неизбежным следствием единства бога является его всемогущество, которое в свою очередь влечет за собой признание абсолютного предопределения: «Все сотворенное предопределено Им и предвосхищено… Каждого ждет то, что ему назначено».

Во всем этом нет ничего оригинального. Впрочем, Ибн Тумарт и не стремится к оригинальности и индивидуальному толкованию (ра'й), для него важны только традиционные источники (Коран, Предание, согласие общины). В этом видят отдаленный отголосок течений восточномусульманской мысли и, в частности, учения аль-Ашари, который придал новую форму традиционным Идеям. И действительно, в «Книге Ибн Тумарта» можно найти ряд логических и абстрактных построений в манере аль-Ашари.

Там же, где речь идет о распространении доктрины, Ибн Тумарт отходит от восточных богословов и выступает как новатор. Восточные богословы, даже аль-Газали, — это мыслители, которые живут в своей башне из слоновой кости и не думают, что массы могут извлечь что-либо полезное из их размышлений. Ибн Тумарт, наоборот, имел в виду как можно шире распространить свое учение. С этой целью он чаще всего пользовался берберским языком, так как арабский был мало распространен в Марокко того времени. С другой стороны, он писал все на том же берберском языке небольшие труды и работы, образчики которых имеются в нашем распоряжении (Массэ, «La profession de foi et les guides spirituels du Mahdi»; Лючиани, «Le livre d'Ibn Toumert»). Наконец, он разработал мнемотехнические приемы, которые кажутся нам наивными, но которые хорошо учитывали тот человеческий материал, с которым он имел дело. Так, несколько человек составляли группу, и каждый получал в качестве имени одно слово из фразы, которую следовало заучить; ежедневно при перекличке каждый произносил свое имя в определенной последовательности, соответствующей порядку слов в фразе, и через несколько дней фраза заучивалась.