История северных народов

Рассматривать дела и выносить приговор может только королевский суд, если речь идет о таких тяжких преступлениях как оскорбление величества, посягательство на безопасность короля, государственная измена и тому подобные преступления предателей и вероотступников. За такие злодеяния тела преступников расчленяют на четыре части и помещают на колесо — все или только часть их, если злодей сразу не обезглавливается мечом. Такую милость король может даровать преступнику, принимая во внимание его высокое происхождение и знатность рода, но только в том случае, если злодеяние его не столь ужасно, чтобы строгость закона и обычай не требовали смертной казни через повешение. В противном случае благородного дворянина вешают на серебряной цепи или шелковой веревке, используя как виселицу зеленеющее дерево (если преступник не лишен права на похоронную церемонию), повешение же на подгнившем, изъеденном червями дереве считается особенно позорным. Если же преступник умышлял на жизнь королевской особы или состоял в тайном заговоре против короля, его обезглавливали на плахе, покрытой пурпурной тканью.

Подобное можно наблюдать в Кёльне, когда горожане обращают свой гнев против преступно нерадивых служителей городского магистрата, как об этом сказано в недавно явленных документах[292]. Польского аристократа, уличенного в краже, отправляют на виселицу, облачив его в белоснежную, большого размера рубаху, подобную некоей мантии. Благородного происхождения московитов вешают в синих или небесно-голубых одеждах, а их соседи финны делают это, облачив злодея в красные одеяния. К смертной казни не приговаривают за мошенничество, в таких случаях достаточно применять не жестокие виды смертной казни, а законы и мудрые установления предков. Женщин, приговоренных к смертной казни, никогда не вешают, а хоронят заживо. Колдуний и ведьм, которых в Северных странах великое множество, сжигают на кострах, а за иные преступления — побивают камнями.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ О наказании безмысленных судей

Сердца королей и князей всегда в руках Господа, поэтому они не ведают человеческих слабостей, и народу остается единственное средство защитить себя от гнета неправедного правления — это требовать от восходящего на трон властителя честной клятвы и обещания неукоснительно поддерживать и творить справедливое правосудие. Но и подданные тоже должны с чистым сердцем поклясться ему в верности и послушании и в том, что всегда будут верны этой клятве. Те правители, которые не творят жестокостей и несправедливостей, могут не опасаться возмущений и бунта подданных, а бояться лишь Божьего суда и отмщения, избежать которого не удастся. Однако бывают и такие правители, которые в непомерной гордыне своей и высокомерии творят бессмысленные жестокости и более милостивы к диким зверям, чем к своим подданным. Такой властитель может лишить жизни подданного, следуя своему капризу, попирая законы и обычаи, хотя его подданные верны, законопослушны и не дают повода для княжеского гнева. Но движимый своей яростью, он приговаривает подвластных ему людей по первому подозрению или злобному навету.

Таких конунгов и судей было много в Северных странах, наверное, есть они там и теперь. Здесь следует упомянуть об одном или двух таких судьях, которые беспричинно приговаривали к смертной казни совершенно невиновных людей. Смерть таких безмысленных судей может послужить ужасным уроком для потомства. В Вестергётеланде жил знатный господин Ёнс Турессон[293], отец рыцаря Туре Ёнссона. Этот Ёнс Турессон был верховным судьей провинции и однажды вынес приговор намного более жестокий, чем следовало по закону и справедливости. Осужденный, стоя на коленях в ожидании смертельного удара, прокричал судье: «Я умираю невинно осужденным и вызываю тебя в сей же час на суд Божий, потому что ты меня невинного осудил на смерть!» И как только осужденный пал под ударом меча (или топора — в Северных странах казнят и тем, и другим), высокородный неправедный судья замертво рухнул с коня, представ вслед за казненным перед судом Небесным, который воздал ему за несправедливое жестокое судейство. Такие же примеры можно отыскать в Священном Писании и, познав их, человек станет более рассудительным и честным. И каждый честный судья предпочтет умереть сам, чем вынести несправедливый смертный приговор, руководствуясь злобой, алчностью и стяжательством или допустить насилие, нарушая закон. Бесчестные неразумные судьи своими действиями ведут к уничтожению законности и порядка, и в этом они подобны скверным лекарям, которые неумелым лечением убивают больных, доверивших им свои жизни.