История Смутного времени в России в начале XVII века

Безвременная кончина героя Скопина была бедственной для России в особенности потому, что прервала воинские его подвиги прежде, чем он мог довершить избавление Отечества. Правда, Москва уже была освобождена, однако ж для совершенного успокоения государства нужно еще было искоренить представителя холопьей стороны, засевшего в Калуге, самозванца, и принудить короля Польского не только снять осаду Смоленска, но даже вовсе очистить пределы российские. И то, и другое нелегко было исполнить. Лжедимитрий сильно опирался на преданность к нему черни почти в целой России, кроме северных Заволжских областей. Сигизмунд, со своей стороны, предводительствовал войском хотя и не весьма многочисленным, но коему доброе обучение и воинский навык давали важное преимущество над нестройными полками царскими. В сих обстоятельствах для достижения трудной двоякой цели требовалось дружное стечение под хоругвь царскую всех благомыслящих россиян. Но такого единомыслия можно ли было ожидать, когда самая смерть князя Михайла Васильевича открывала путь к новым неминуемым раздорам.

Не одна Москва оплакивала несчастный жребий любимого вождя. Горесть народная имела сильный отголосок и в прочих городах, подвластных царю. В гибели Скопина видели предвестие гибели Отечества, и все проклинали имя царского брата; его подозревали в убийстве стратега, облеченного общей доверенностью, которую Скопин уже славно оправдал самым делом. Впрочем, чувства сии, по большей части удерживаемые страхом царского гнева, таились в глубине скорбных сердец. В одной Рязани народ не скрывал своего озлобления. Там все еще господствовал крепкодушный Ляпунов. Несмотря на преступное его воззвание Скопина к измене, царь не смел карать его посреди рязанцев, очарованных его умом и твердостью. Но Ляпунов постигал, что казнь его только отсрочивалась и что ему не избежать ее, если Василий утвердится на престоле. Желание обезопасить себя придавало новую силу питаемой им ненависти к царю, коего в душей своей, впрочем, истинно преданной Отечеству, он полагал вовсе не способным управлять волнуемым государством. Итак, все помышления его клонились к низвержению Василия, и он только искал благовидного предлога к явному против него восстанию. Толки народные о смерти Скопина предоставляли ему удобный случай для исполнения своего намерения. Не довольствуясь обвинением царского брата, он огласил самого царя отравителем мужественного избавителя столицы, призывал рязанцев к мести, и голос его взволновал преданные ему сердца. Вся земля Рязанская, гнушаясь преступным венценосцем, отложилась от него. Один только Зарайск пребывал верным. Там бодрствовал знаменитый Пожарский. Напрасно Ляпунов посылал к нему племянника своего Федора Григорьевича Ляпунова для увещания действовать с ним заодно на отмщение за Скопина¹⁴⁵. Пожарский не поколебался и просил помощи у царя. Василий спешил послать к нему воеводу Глебова с отрядом воинов и стрельцов. Впрочем, Ляпунов ничего не предпринимал против Зарайска. Враг Василия, но еще более враг злодеев России поляков, он не хотел междоусобным кровопролитием ослабить ряды пылавших справедливой ненавистью к иноземцам; напротив того, искренно желал обратить к единомыслию всех русских и тем положить непреодолимую препону коварным замыслам короля Сигизмунда. В сем намерении он даже решился войти в сношения с самозванцем. Но скоро убедившись, что Лжедимитрием уже совершенно овладела холопья сторона, торжество коей было бы разрушением всякого государственного устройства в России, он прекратил посылки в Калугу и обратился с происками своими в столицу. Там не переставал крамольничать князь Василий Васильевич Голицын. Пылкий, но чистосердечный Ляпунов не мог истинно уважать вельможу, столь много посрамившего высокий сан свой, однако ж сблизился с ним в надежде при его помощи осуществить свои мечтания. Он знал, что, несмотря на злонравие Голицына, знатность, богатство и родственные связи с первейшими людьми в государстве привлекали к нему многочисленных приверженцев. К тому же соединяла их общая ненависть к царю. Посредством тайных пересылок они уговорились между собой. Голицын обещал при первом удобном случае убедить московских жителей низвергнуть Василия, а Ляпунов обязался содействовать к избранию в цари самого Голицына. По его мнению, государь, правильно избранный, каков бы он ни был, мог еще водворить единомыслие между русскими, утомленными раздором.