История Смутного времени в России в начале XVII века

Пока сплетались козни сии, царь важной ошибкой усугубил трудность своего положения. Смерть Скопина оставляла праздным главное начальство над царским войском. Нелегко было заместить вождя знаменитого, редкими качествами снискавшего любовь и доверие войска как русского, так и иноземного. Однако ж между русскими воеводами были люди, уже многими подвигами доказавшие свою воинскую доблесть на поле ратном. В главе их стоял боярин князь Иван Семенович Куракин, победитель Лисовского на Медвежьем Броду и спаситель царского войска, разбитого самозванцем под Каменной по робости князя Василия Васильевича Голицына и по неискусству главного предводителя князя Дмитрия Ивановича Шуйского. В действиях против Сапеги под Дмитровом Куракин также оказал себя счастливым исполнителем предначертаний князя Скопина. Казалось, заслуги сии давали ему право на главное начальство. Но выбор царя пал на другого. Ослепленный братской нежностью, пренебрегая общим мнением, он не усомнился передать славное наследие Скопина тому, в ком народ видел его убийцу. Москвитяне с ужасом и омерзением узнали, что главное предводительство над царским войском вверялось князю Дмитрию Ивановичу Шуйскому; выбор несчастный, не оправдываемый даже никакими воинскими достоинствами нового вождя. Могли ли не вспоминать, что царский брат неразумными и малодушными распоряжениями своими сгубил уже первое войско, противопоставленное Тушинскому вору, и первый открыл ему путь под Москву!

Между тем отдельные военные действия продолжались с переменным счастьем. Царский воевода князь Василий Федорович Литвинов-Мосальский подступил было под город Шацк, державший сторону Лжедимитрия. Но шацкий воевода князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский разбил Мосальского и принудил его отступить. Царь для подкрепления Мосальского послал стрелецкий отряд под начальством головы Ивана Мажарова, но сей не достиг своего назначения. Ляпунов, сведав о его походе, послал войско перенять ему путь. Встретив неожиданное препятствие, Мажаров покорился Ляпунову и пошел в Переславль-Рязанский.

На границах шведских Лжедимитриева сторона держалась также удачно. Весной генерал Врангель вышел из Нарвы и обложил Ивангород с двенадцатью тысячами шведов и наемных фламандцев, швейцарцев и англичан¹⁴⁶. Врангель надеялся скоро овладеть городом, весьма нуждающимся в хлебных запасах. Но осажденные твердо стояли за самозванца. По просьбе псковитян Лисовский и Просовецкий двинулись от Великих Лук к Ивангороду, дабы тревожить осаждающих и затруднять их продовольствие.

Под Смоленском осадные работы, остановленные весенним разлитием вод, еще не возобновлялись. Осаждающие и осажденные оставались как бы в бездействии. Только польские пахолики продолжали разорять окрестности. Одна из их шаек, посланная в числе тысячи восьмисот человек¹⁴⁷ за съестными припасами, доходила до Брянска и на возвратном пути подступила под Рославль¹⁴⁸. Жители города оборонялись и отбили первый приступ, но пахолики под предводительством товарищей Стрыеньского и Надольского возобновили покушения свои с лучшим успехом. Пока одни из них вырубали ворота, другие подкладывали огонь к острогу и с разных сторон ворвались в посад, разграбили его и выжгли. Знатнейшие из рославльцев заперлись в замке и объявили, что готовы сдаться, но только королевскому войску, а не пахоликам, буйства и неустройства коих страшились. Король, располагающий смоленскими пригородами как своей собственностью, отдал Рославль в староство князю Порыцкому, который и поспешил отправить роту для занятия замка.

Поляк Руцкий все еще занимал Иосифов монастырь, так сказать, в тылу Горна и князя Хованского, стоявших в Зубове; Валуев, наблюдавший за монастырем, не считал себя достаточно сильным, имея в своем распоряжении только две тысячи человек, не решался идти на приступ и требовал подкрепления. Горн послал к нему Делавиля с тысячей французов, которые, соединившись с отрядом Валуева, подступили под Иосифов второго мая¹⁴⁹. Делавиль, оставив в засаде половину своего войска и всех русских, сам с пятью сотнями французов подошел скрытно к воротам деревянного города, выбил их ступой и ворвался в посад. Но Руцкий высыпал из монастыря и стал крепко теснить нападающих, к которым поспешили на помощь оставленные позади французы и русские. На улицах посада завязался жаркий бой. Поляки остались победителями, а Валуев и Делавиль, претерпев довольно значительный урон, отступили за семь верст от Иосифова. Однако ж удача сия не ослепила поляков. Они чувствовали, что им, так сказать, забытым посреди неприязненного края, нелегко будет удержаться против новых покушений царских воевод. Они послали к Зборовскому просить помощи, а между тем, для сосредоточения собственных оборонительных средств, сожгли посад в намерении ограничиться защитой каменной монастырской ограды.