История Смутного времени в России в начале XVII века

На другой день гетман намеревался со всем войском идти к Цареву-Займищу¹⁶⁹. Но тушинцы Зборовского объявили, что не тронутся с места, потому что в ответ на последнюю их посылку к королю им было обещано сто тысяч злотых (столько же нынешних серебряных рублей), которых, однако ж, им не прислали. Гетман хотел было ехать сам уговаривать их, но они, чтобы не увлечься личным к нему уважением, вопреки пользе и намерениям своим, уговорились не собираться в коло, пока он не выедет из Шуйского. Тогда Жолкевский решился послать к ним Гербурта, старосту Тлумацкого, который увещевал их не портить упорством своим дела, полезного для всей Польши, и уверял, что денег еще не прислано им только по случаю неверности путей, подверженных частым разбоям шаек, образовавшихся в крае, где господствовало неустройство. Тушинцы отвечали, что их давно уже тешат пустыми обещаниями, что без денег они не намерены служить королю и, наконец, что, если до девятого июля условленные сто тысяч злотых не будут им присланы, то они обратятся к другим мерам для получения себе заслуженной награды. Впрочем, они велели сказать гетману, что из искренней преданности к его особе не откажутся помогать ему, если бы потребовала того настоящая его безопасность¹⁷⁰.

Жолкевский, не желая раздражать их новой настойчивостью, прекратил сношения с ними и с остальным войском, не исключая и казаков, двинулся вперед и, пройдя семь верст, приказал разбивать лагерь, а сам с тысячей всадников отправился к Цареву-Зай-мищу для осмотра положения царского отряда¹⁷¹.

Царево-Займище лежит на левом берегу речки Сежи, образующей под самым селением пруд, который, однако ж, был спущен. Плотина пруда была так широка, что по ней в ряд могли идти сто лошадей. Она перерезалась спуском, на коем устроен был мост. По бокам плотины, ниже коей протекала по болоту речка, были глубокие промоины. По топям правого берега тянулся густой кустарник, образующий как бы стену, примыкавшую к плотине. Царские воеводы расположились на правом берегу насупротив плотины, на расстоянии малого пушечного выстрела. Стан их, тщательно укрепленный не только валом и рвом, но даже и деревянными башнями, примыкал справа к болоту, а слева и с тыла к обширному лесу¹⁷². Только спереди расстилалась луговая равнина, простирающаяся до речки и до растущего по берегам ее кустарника. Из воевод знатнейший, князь Елецкий, был главным начальником лишь по имени; всем заправлял и распоряжался способнейший – Валуев.

При приближении неприятеля Валуев приказал зажечь Царево-Займище, а сам с тремя тысячами конницы и пехоты вышел из окопов навстречу гетману¹⁷³. С обеих сторон передовые сошлись на плотине. Произошла маловажная сшибка. Если бы царские воины ударили дружно, то по несоразмерности сил дело приняло бы худой оборот для Жолкевского, который за пренебрежение к своему неприятелю получил бы должное наказание. Но Валуев, извещенный через русского перебежчика, что тут находился сам гетман, не мог вообразить, чтобы опытный и искусный вождь сей вдруг оказался опрометчивым и с горстью людей отважился столь близко подступить к сильному отряду без надлежащего подкрепления, и потому, опасаясь засады, он уклонился от боя и поспешил возвратиться в окопы. Гетман, пользуясь сим, отступил безвредно в стан свой, находившийся еще позади в четырнадцати верстах.

На следующий день, четырнадцатого июня, гетман двинулся к Цареву-Займищу со всем бывшим при нем войском. Подойдя к селению, он с польской конницей остановился на высотах левого берега речки. Пехота же спустилась к плотине и расположилась при входе на оную на пепелище селения; казаки поместились ниже селения при болоте. В сем положении гетман намеревался ожидать ночи, дабы, пользуясь темнотой, перейти безопасно через плотину, на которой мост над спуском был разобран по приказанию Валуева. Но неожиданное обстоятельство побудило его предпринять сию переправу еще днем.