История Соединенных Штатов Америки

4. Эти утешительные парадоксы были благосклонно восприняты плантаторами. После чтения романов Вальтера Скотта Юг переживал период увлечения рыцарством. Тогда и сложился образ феодального и рыцарского Юга, который надлежало защищать от варваров-янки. На вершину пирамиды вознеслись владельцы более сотни рабов. Они (общим числом около двух тысяч) образовывали союз, привлекавший своим щедрым гостеприимством, понятием чести, куртуазностью, преклонением перед женщинами. Ниже стояли двести тысяч собственников, имевших от двадцати до ста рабов; за ними — триста тысяч, у которых было от десяти до двадцати невольников, а дальше — миллион четыреста тысяч, которые содержали от одного до десяти рабов. На границе «хлопкового пояса» жили «бедные белые», имевшие от одного до трех рабов или вообще ни одного, но часто они тоже причисляли себя к институту богатейших плантаторов. Престиж аристократов был, как и в Англии, дорог средним классам, поэтому cotton snobs[25] в помыслах или надеждах приобщались к великолепию самых прекрасных плантаций, наслаждались изяществом подобной жизни, любили свой Юг и ненавидели янки. Сами чернокожие с уважением и восторгом говорили о больших домах, о Massa[26] и его семье. В этом снисходительно настроенном обществе церковь закрывала глаза на печальные стороны рабства, и светские моралисты улыбались, когда такие плантаторы брали в любовницы хорошеньких мулаток. «Разве в Книге Бытия Ной не обрек всех чернокожих детей Хама на вечное рабство? Разве патриарх не выказал волю Создателя?» Полоса земли, пригодная для выращивания хлопка, тянулась от штата Южная Каролина через Джорджию и Алабаму до Миссисипи. Здесь было царство хлопка, здесь формировалась плутократия, старавшаяся подражать изысканному образу жизни старинных провинций. По берегам «Отца Вод»[27] среди дубов и магнолий вырастали прекрасные особняки. Виргиния больше не входила в «хлопковый пояс» (Cotton belt), но продавала ему табак, рабов и виски, и их интересы совпадали. Кроме того, во всех южных штатах проворные политики манипулировали общественным мнением в пользу рабства.

Отель «Ниантик» в Сан-Франциско в 1850 году — бывшее китобойное судно. Гравюра. 1850

Публичная продажа рабов. Гравюра. XIX век

5. Привычка притупляет чувствительность. Плантаторы не видели ужасов рабства, подобно тому как промышленников Севера не волновало зло, порожденное детским трудом. Сознавая, что под другими небесами их «особый институт» вызвал бы чудовищные порицания, плантаторы отличились на этот счет особой чувствительностью и раздражительностью. Но могло ли устройство мира, в котором они родились, казаться им несправедливым? Милосердные плантаторы, а таких было немало, любили своих негров и старались их просвещать. Например, Томас Дабни разрешал своим невольникам отдыхать в субботу днем и говорил, что «за пять с половиной дней можно выполнить больше работы, чем за шесть». Он ежегодно вручал премии лучшим из них. Другие рабовладельцы сочиняли инструкции для управляющих своими плантациями, предполагая, что создают образчики милосердия и мудрости: «Наказания не должны быть ни жестокими, ни чрезмерными, ибо низко и бесчеловечно, рассердившись или разгневавшись, хлестать негра плетью… Я желаю, чтобы неграм проповедовали Евангелие… Это должно происходить по воскресеньям… Мой долг — обеспечить спасение душ тех, кто от меня зависим…» Другой плантатор писал: «Я содержу за свой счет хорошего флейтиста, и в субботу с вечера до полуночи он играет для моих негров… Я также приглашаю для них достойного проповедника». Еще один высказывался таким образом: «Больные невольники должны быть объектом особого внимания… Если раб умирает, нужно выбрать время для похорон. В этот час следует прекратить работу, чтобы все негры с плантации могли в них участвовать». Но иностранные визитеры не испытывали такой же восторг от этого особого общественного устройства. Использование кожаных плеток было фактом, и раб не мог избежать этого несправедливого наказания, ибо свидетельство черного против белого не принималось. «Все негры, которых мы видели, — писал один англичанин, — похоже, недоедают, одеты в лохмотья и живут в ужасных условиях… Даже преступники содержатся в тюрьмах лучше, чем эти люди, единственным преступлением которых является более темный, чем у их хозяев, цвет кожи». На самом деле среди чернокожих, так же как и среди белых, существовало деление на классы. Слуги, рожденные в доме хозяев, воспитанные вместе с их детьми, были цивилизованными, и с ними хорошо обращались. Рабы, жившие в городе, тоже имели определенную свободу и даже иногда право работать не на хозяина, а на себя. Самая тяжелая участь досталась рабам на плантациях, и два других класса относились к ним свысока. Не исключено, что условия жизни этих рабов на фермах были лучше, чем у рабочих на Севере. Но Северу об этом не было известно, а если бы и рассказали, никто бы ни за что не поверил.

Джон Стобарт. Ганнибал — городок на берегу Миссисипи. Литография. XIX век