История Соединенных Штатов Америки

4. Лорд Шелберн, занявший в новом кабинете министров пост статс-секретаря по делам колоний, был старинным другом Франклина и придерживался самых либеральных взглядов. Учтивый и хитрый Франклин послал ему записку с поздравлениями, и между старыми друзьями начались тайные переговоры. Англичане соглашались на независимость колоний при условии, что мирный договор между Францией и Англией будет основан на соблюдении Парижского мира. «Мне кажется, — сказал тогда Франклин, — что они хотят продать нам то, что нам уже и так принадлежит, и заставить Францию заплатить столько, сколько они у нее потребуют». Что касается Соединенных Штатов, то Англия желала подписать с ними не мирный, а примирительный договор, чтобы сохранить как клиентов тех, кого она теряла как подданных. Франклин пытался убедить Шелберна, что примирение будет полнее, если Англия откажется от Канады и Новой Шотландии. Но тот был категоричен: «Зачем нам отказываться от Канады? В качестве репарации? Но о репарациях не может быть и речи… Чтобы избежать войн в будущем? Для этого можно найти более дружественный способ… В качестве компенсационного фонда для лоялистов? Без компенсации не будет и независимости…» На что Джей, приехавший в мае 1782 года из Мадрида и включившийся в дискуссию, отвечал: «Без официального признания самого принципа независимости переговоров о мире не будет». Слова о таком признании прозвучали лишь позже, в тронной речи 5 декабря 1782 года, и королю нелегко было их произнести. «Я понизил голос, когда дошел до этого места в своей речи?» — с тревогой спросил он.

Лорд Шелберн был теперь премьер-министром, кроме того, благодаря поражению Испании на Гибралтаре и адмирала де Грасса на Антильских островах переговоры пошли легче. Англия снова стала владычицей морей. Обещание Франции не подписывать мира, пока Испании не вернут Гибралтар, в силу обстоятельств отпало само собой. Верженн попытался убедить англичан обменять Гибралтар на Флориду, но у него ничего не вышло.

5. Оставался только один способ удовлетворить Испанию — найти ей компенсацию в Америке. А у Испании там был свой интерес, и она не без опасения смотрела на появление в такой близи от испанской Мексики Соединенных Штатов. Американские колонии, освободившиеся от власти Англии, имели в своем распоряжении гигантские территории, расположенные между Аллеганскими горами и Миссисипи, и никто не мог сказать, в какую сторону они начнут развиваться. Граф Авенида писал королю Испании: «Эта федеративная республика, пребывающая в зачаточном состоянии, пока только пигмей. Но настанет день, когда она превратится в чудовищного гиганта, колосса. Свобода совести, гигантские территории, способствующие приросту населения, равно как и преимущества нового образа правления, привлекут туда фермеров и ремесленников со всех стран. Пройдет совсем немного лет, и мы, к сожалению, ощутим неотвратимое присутствие этого колосса…» Верженн предложил поделить индейские территории на зоны влияния — английскую и испанскую. Это очень не понравилось Джею, который хотел, чтобы граница Соединенных Штатов проходила по Миссисипи. Кроме того, неуживчивого Джея задели слова «плантации или колонии», употребленные Англией в переговорах с Верженном. «Что за важность — слова? — говорил Верженн. — Я вот прекрасно веду переговоры с королем Англии, который по традиции именуется „королем Франции“». Верженну Джей не доверял, и напрасно, потому что тот честно старался совмещать свой долг перед Францией с обязательствами по отношению к двум союзникам, которые плохо ладили между собой. Шелберн всегда хотел вести переговоры непосредственно с американцами и нашел в лице Джея единомышленника. Франклин терзался сомнениями, впрочем обоснованными, ибо союзники обязались не вести переговоров по отдельности. Но Джон Адамс, ненавидевший французов еще больше, чем англичан, а Бенджамина Франклина — больше, чем французов, склонил чашу весов таким образом, что Франклину пришлось согласиться на тайные и сепаратные переговоры.