Читаем Історія світу. Минуле як дзеркало сьогодення полностью

Тож велике завдання для норвезьких селян полягало радше у відведенні води з полів за допомогою дренування, а не підведенні додаткової води на сухі поля[67]. Цю роботу, втім, кожен селянин міг виконувати індивідуально, викопуючи канави й відводячи воду в найближчий струмок, зовсім не заручаючись допомогою сусідів чи «суспільства». Це була індивідуальна активність, яка не потребувала організації суспільства в такому масштабі, як приборкання та використання великих річок.

Ті річки, які повсюдно протікали Норвегією, були не лише маленькі, — як порівняти з великими цивілізацієтворчими річками на Близькому Сході та в Азії, — а й текли геть іншою місцевістю й не були такі небезпечні. Норвезькі річки зазвичай ховалися у вузеньких долинах, де природа їх переважно і тримала, коли люди жили на схилах долин, а не попід самим берегом. Тому в такому суспільстві землеробство не передбачало контролю від сильної держави. Якщо в певних регіонах вода була основним фактором дефіциту та невизначеності й текла однією або двома річками, навколо яких організовували суспільство, то в Норвегії всюди дощило однаково й річки зі струмками повсюдно протинали країну. Жодна центральна влада, жоден король чи цар не могли взяти владу над цими різними водоймами й у такий спосіб успішно нав’язати свою волю суспільству. Цю екологічну рису країни треба вважати за глибоку структурну передумову, аналізуючи позицію й відносну автономію бондетинґів (сільських зборів або віче) у Норвегії. Можна навіть сказати, що завдяки такій екології розвинулися самостійні норвезькі селяни[68].

Упродовж тисячі років осілі суспільства, де сільське господарство залежало від опадів, не могли збирати стільки врожаю, щоб його надлишок заклав підвалини поділу праці. Усі оброб­ляли землю, намагаючись прогодувати себе. Постійні поселення в теплих регіонах, які штучно зрошували свої поля — водою з річок, що до того ж їх угноювала, — збирали за сприятливих обставин великі врожаї, уможливлюючи розвиток цивілізації. Утім, не всі великі річки в теплих регіонах зумовили розвиток цивілізації. Зрошувальні суспільства, наприклад, могли розвинутися лише у визначених регіонах уздовж Інду, Нілу, Тигру та Євфрату. Інші великі річки, як-от найбільша в Африці річка Конго, найбільша в Європі річка Волга чи найбільша у світі Амазонка, не створили таких умов. Хоч Амазонка і величезна, вона не могла закласти підвалини таких давніх цивілізацій, які виросли вздовж Нілу, Інду, Тигру та Євфрату.

Аж до сучасності Амазонка була радше перешкодою економічних змін і розвитку. Тут годі було щось вирощувати чи ходити човном. У довколишніх місцинах пересуватися можна було лише річкою, і це швидко стає помітно, коли плисти нею човном і розуміти, що на кількадесят кілометрів зусібіч лише перуанські джунглі (вони завбільшки з Німеччину). Та навіть човном тут ходити складно: через потужну течію й вітер до появи пароплавів плисти проти течії було марно. Течія ж бо така сильна, що в багатьох місцях річку складно перетнути. До того ж через різний рівень води в різні пори роки на берегах річки майже неможливо щось вирощувати, а в сезон дощів річка не лише виходила з берегів, а й часто «заходила» далеко в джунглі. Величезні дерева регулярно стояли у воді, що іноді підіймалася на кілька метрів. Регіональний гідрологічний обіг із великою кількістю опадів — часто короткими, але потужними зливами — вимивав добрий ґрунт і перезволожував його, що призводило, певна річ, до поганих урожаїв. А позаяк місцевість тут плоска, люди не могли відвести зайву воду, як це робили в Норвегії. Через рельєф у пізніші часи воду не могли використовувати, щоб обертати водяні колеса для роботи млинів або міхів (Ікітос, наприклад, найбільше місто в перуанській Амазонії, лежить за 3000 кілометрів від витоку, але не вище ніж 160 метрів над рівнем моря). Один із багатьох парадоксів історії полягає в тому, що ця екологія Амазонки — через яку понад 2000 поселень тубільців ніколи не дійшли до етапу мисливців-збирачів — тепер стає зеленими легенями планети, які врятують сучасність.

Ці порівняння та гра на контрастах, а також дискусія про складний взаємозв’язок між екологією річок і розвитком сус­пільств можуть пояснити одну важливу особливість — розвиток перших цивілізацій засвідчує, що дуже важливо вивчати те, як суспільства виникають і змінюються, взаємодіючи з природою навколо, що створює для них передумови. Тож історія розвитку людства має — крім того, що вивчати релігію, технології та владу — досліджувати конкретний, тривалий і взаємний вплив, що існує між природою та людиною. Однак ці дослідження мають бути якомога конкретніші, адже, наприклад, аналіз зв’язку «річок» і «зрошувальних суспільств» оперує надто загальними й широкими географічними чи гідрологічними категоріями.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука