История тайных обществ, союзов и орденов

Философия учителей алхимической мудрости обнаруживает такую глубину познаний, такую широту кругозора, такую неожиданную полноту религиозного чувства, что невольно останавливаешься перед нею в изумлении. Эта философия между прочим не придает «особенного веса искупительной смерти Христа и учению о том, что после этого все люди достигнут вечной жизни только силой веры в эту искупительную смерть; она учит, что тот же божественный дух, который был в теле Христа, заложен и во всяком человеке, как зерно вечной жизни, так что учение церкви о воскресении духа должно быть понимаемо не в материальном, а духовном смысле, то есть в смысле духовного возрождения». Согласно воззрениям алхимических философов, «и без познания Христа и Евангелия блаженство доступно всем (даже евреям и туркам), которые живут по правде и в любви чистой духовной жизнью, если они сумеют из закономерности природы вывести законы для собственной своей внутренней жизни, если они, благоговея перед красотой и мудростью мироздания, преисполнятся сами в своей душе мудростью и добродетельностью, ибо человек и мир управляются одними и теми же законами развития и разрушения».

Можно суверенностью предсказать, что дальнейшее углубление в сочинения философских алхимиков приведет к еще более поразительным открытиям в области их учения, а в особенности по вопросу о «создании мира и процессе превращения природы, так же, как и о духовном совершенствовании и возвышении личности человека и его приближении к Богу». Изучение этих книг затрудняется множеством загадочных алхимических рисунков и изображений, которыми символизируются их спекулятивные идеи, и туманным изложением, которое было понятно только посвященным. Все авторы оправдывают подобное изложение его неизбежностью. Они ссылаются при этом на пример Христа, который тоже возвестил свое учение в форме уподоблений и аллегорий. Лишь немногие избранные понимали этот язык, народу же он был недоступен.

Адептам не разрешалось открыто говорить о тайных учениях, даже если они сами проникли и постигли их смысл, ибо считалось несомненным, что разглашение тайны о приготовлении философского камня влечет за собою мгновенную смерть. Самыми страшными пытками невозможно было вынудить признание у убежденных алхимиков.

Страсть к таинственности, в конце концов, зашла так далеко, что даже общеизвестные химические процессы трактовались на непонятном языке. Так, например, печь, в которой производились опыты накаливания для производства философского камня, называлась философским яйцом, и удивительное алхимическое наставление: «Ты должен трижды прогнать красного медведя через серого волка» — только всего и обозначало, что указание об очищении золота с помощью сурьмы.

Много веков алхимия обольщала род человеческий. Но чем решительнее отдалялась наука химии от своей материи, тем больше возрастало число тех, которые именно в середине XVIII в. выступали против старой премудрости. Печальная истина, что алхимические занятия большей частью приводили к обнищанию, к порокам и преступлению, двинула против алхимии целую армию филантропов. И вот просвещение горячо взялось за высмеивание веры в герметическое искусство, которую она низводила на одну доску с суеверными представлениями о привидениях.

При таких обстоятельствах число последователей этого учения стало уменьшаться, и редко уже было слышно о человеке, который бы серьезно предавался алхимическим занятиям. Тем большее изумление вызвало воззвание одного алхимического общества, опубликованное в октябре 1796 г. в издававшемся в Готе «Имперском Указателе» (Rrichs‑Anzeiger). Опираясь на «весь материал истинных герметических знаний», воззвание выставляло на всеобщее обсуждение «9 основных положений высшей химии», доказывавших возможность облагораживания металлов. С ответами и запросами предлагалось обращаться к таинственному обществу через посредство того же Rrichs‑Anzeiger’а.

Сенсационное воззвание сейчас же привлекло внимание всех тайных и явных учеников алхимии, и письма стали поступать без числа. Рядом с евангелическими и католическими священниками, рядом с офицерами, лейб — медиками, тайными финанс — советниками и канцлерами маленьких немецких государств, здесь выступили профессора, учителя, органисты, купцы, приказчики, аптекарские помощники и простые ремесленники — сплошь да рядом только с тем, чтобы поиздеваться над обществом, но в огромном числе случаев и для того, чтобы познакомиться с ними. Quid поп mortalia pectora cogis auri, sacra fames!\\ вот наивные и никого не удовлетворяющие ответы алхимиков стали заполнять столбцы газет.

Один из них заключал в себе комичное положение: «Вы, химики, если вы не уподобитесь детям, вы не обретете философского камня».