История татар Пензенского края. Том 3

Обилие леса являлось важным фактором в ухудшающейся из года в год жизни крестьянских семей. Р. Х. Абдулина в своей книге «Индерка и индерцы» пишет в этой связи, что главным промыслом в Индерке издревле была гонка плотов по р. Суре в Пензу, и этим в 1886 г. занимались 220 чел. Плотовщики нанимались к пензенским купцам, которые здесь покупали лес у частных владельцев и в казенных дачах, преимущественно близ сс. Теряевки и Елюзани. Купцы обыкновенно приезжали сюда великим постом и покупали строевой лес прошлогодней рубки, т. е. высохший и приготовленный на берегу Суры для продажи. Крестьяне подряжались сплавлять лес со своею вязкою и веревками, получая от «косяка», т. е. 20 плотов до 300 крупных и 600 мелких деревьев, весной по 35–40 руб. и летом по 20 р., скрепляя плоты перед самим вскрытием реки веревками из лыка, которые покупались здесь же у односельчан… Гонка леса начиналась с весны и продолжалась до осени; в летнее время приходилось сплавлять «накопной водой», так что хозяева леса вынуждены были держателям мельниц за спуск воды. Весной плоты шли до Пензы около 2 недель, а летом – 6 недель. Прежде, когда лесов было много, сплавщики успевали обернуться до 5 раз. Позже лесов стало сильно меньше, и сплав сильно сократился. Крестьянам приходилось обращаться к другим занятиям, например, отходу за Волгу (в котором принимали участие и женщины)… 56 чел. жили в батраках, 26 чел. работали в Н-Липовской суконной фабрике, 12 чел. занимались вязкой леса к пристаням, 11 нанялись пастухами, 6 занимались сидкою дегтя и т. д.[124].

В России класс так называемых «крепких хозяйственников» (кулак, скупец, скряга, жидомор) стал складываться после крестьянской реформы 1861 г. Но уже к нач. XX в. этот класс представлял собой уже самый многочисленный слой эксплуататоров: кулацкими были до 1/5 крестьянских дворов. Кулаки с помощью аренды и покупок завладевали крестьянскими, помещичьими и казёнными землями – «живёт обманом, обчётом, обмером». В итоге в их руках оказалась значительная часть с.-х. машин и орудий, а также поголовья рабочего и продуктивного скота. Кроме того, они содержали трактиры, занимались ростовщичеством и спекуляциями, особенно в хлебной торговле, сдавали внаём бедноте рабочий скот, землю и инвентарь, нанимали батраков, которые трудились за нищенскую плату на их предприятиях и обрабатывали им наделы земли. Беспощадная и грабительская эксплуатация деревни, в особенности бедноты и батраков, позволила кулакам сделать большие накопления. Так, в конце XX в. два семейства Баишевых владели около 300 десятинами земли, в то время как средний надел в Индерке составлял, как мы видим, 1,4 десятин на семью.

«После голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XX в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозерных и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечернозёмных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 1898 гг. приблизительно в том же районе; в XX в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечернозёмных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)». (Новый энциклопедический словарь / Под общ. ред. акад. ККАрсеньева. Т.14. СПб.: Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон, 1913).