Послереволюционное кулачество в деревне было относительно молодое и имело незначительное отношение к тем кулакам, которые существовали при царском режиме. В 1930-х гг. старое кулачество почти полностью погибло как класс, и даже физически – оно было уже раскулачено и выселено, начиная с Февральской революции 1917 и до 1921 г.
К лету и осени 1917 г. Временное правительство не смогло установить твердую власть, а царского режима уже не было. Село фактически перестало подчиняться государству, и крестьяне, мечтавшие несколько столетий отнять незаконно отнятое у них, начали "черный передел" богатых вотчин и дворянских поместий. Крестьянские общины присвоили 44 млн десятин помещичьих земель, сжигали помещичьи усадьбы и убивали помещиков и членов их семей. Спустя немного времени, крестьяне взялись за тех, которые вышли из общины, воспользовавшись реформой Столыпина, и которые превратили свои наделы земли в частную собственность. "Пьяные матросы" под дулами револьверов, винтовок и вил стали возвращать и обобществлять земли, скот и инвентарь помещиков.
Свои требования крестьяне выразили в наказах, которые легли в основу декрета "О земле", принятого II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, который состоялся в канун начала Великой Октябрьской социалистической революции 7–9 ноября 1917 г. в Петрограде. Этот декрет провозглашал два важных и принципиальных тезиса: "Право частной собственности на землю отменяется навсегда" и "Наемный труд не допускается".
В результате передела помещичьей земли и разграбления их собственности наиболее проворные крестьяне, обладающие начальным капиталом и занимающие в общине видное положение в силу родственных и иных связей, захватили и купили имущества и земли достаточно много. Так началось становление нового, советского кулачества – жадного, хитрого, жесткого, которое в период НЭПа расцвело небывалым цветом.
Член колхоза – МАМЛЕЕВ МИРАСИМ АЙНЕТДИНОВИЧ – имел до революции 2 участка собственной земли, общей площадью 60 десятин, гурт скота 50 голов и овец 150 голов. Торговал бакалейными товарами по патенту 2-го разряда, лишался избирательных прав. Состоит в колхозе, хотя был судим за кражу колхозного хлеба.
АКМАЕВ ХАСРЕТДИН АБДРАХМАНОВИЧ, лишенец. До революции – крупный землевладелец (до 300 десятин земли), "купленной у бедняков на кабальных условиях". Имел гурты скота: кров – до 30 голов, лошадей – до 15 голов, овец – до 200 голов. Лесопромышленник, скупал делянки леса, эксплуатировал до 30 работников. Одновременно имел бакалейную лавку при доме с патентом 2-го разряда. Был банкиром, скупал за бесценок кость и отправлял на сахарный завод. Занимался скупкой (обменом? – неразбор.) золота. Кроме того, во время революции имел ветряную мельницу.
БИКЯШЕВА САБИРЯАБДУЛЛОВНА, 20-летняя дочь муллы-лишенца. "Лишить избирательных прав и срочно поставить перед пралением вопрос об исключении Бикяшеву из колхоза".
ТИНЧУРИН МУХАМЕТ ФАХРЕТДИНОВИЧ. До революции имел собственной земли 20 десятин и арендованной у бедняков на кабальных условиях. Кроме того, 40 лет торговал бакалейными товарами до времен НЭПа, 1928 г. Был лишен избирательных прав, но затем восстановлен. Имел работников до 50 чел., арендовал сады у помещика в Титово.
БАХТИГОЗИНА МЯРШИДЯ, жена крупного гуртовщика, имевшего до 90 голов скота, арендовал до 500 десятин земли, еще собственно земли – до 200 десятин. Арендовал землю не только в своем селе, но и в других селах. Крупный лесопромышленник, торговал бакалейными товарами по патенту 2-го разряда. Имел постоянных работников 10 чел. и сезонных до 75 чел. "Сам был старшина, в то же время гонял ямщину своей лошадью, терроризировал бедняков, отдавая привилегии богачам. Водил тесную связь с кулаками, разбазарил тягловую силу, а потом вступил в колхоз".