История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

(22) Таков был приобретенный нами племенной союз и такова проявлявшаяся нами власть! (О вы) тюркские (и?) огузские беги и народ, слушайте! Когда Небо вверху не давило (тебя), и Земля внизу не разверзалась (под тобой) (т. е. между тем как ниоткуда не угрожала опасность), о тюркский народ, кто мог погубить твое государство (твой племенной союз и законную власть над тобою)? Тюркский народ,

(23) покайся! Ты сам провинился и сделал низость (по отношению) к твоему кагану, возвысившему тебя ради твоей же преданности, и (по отношению) к твоему племенному союзу, хорошему по своим качествам и делам. Откуда пришли вооруженные (люди) и рассеяли тебя? Откуда пришли копьеносцы и увлекли тебя? Ты (сам), о народ священной Отюкэнской черни, ушел. То ходил ты вперед (т. е. на восток), то ты

(24) ходил назад (т. е. на запад), и в странах, куда ты ходил, вот что было для тебя хорошего: твоя кровь бежала (там), как вода, твои кости лежали (т. е. нагромождались там), как горы; твое крепкое мужское потомство стало рабами, твое чистое женское потомство стало рабынями. Вследствие (твоего) непонимания (своего блага) и вследствие твоей низости мой дядя-каган улетел (т. е. умер).

(25) (В честь моего дяди-кагана) я поставил во главе (вереницы могильных камней) „балбалом“ киргизского кагана. (Тогда) Небо, которое, чтобы не пропало имя и слава тюркского народа, возвысило моего отца-кагана и мою мать-катун. Небо, дарующее (ханам) государства, посадило меня самого, надо думать, каганом, чтобы не пропало имя и слава тюркского народа.

(26) Я отнюдь не сел (на царство) над народом богатым (скотом?), я сел (на царство) над народом, у которого внутри не было пищи, а снаружи — одежды, (над народом) жалким и низким. Мы переговорили (о делах) с моим младшим братом Кюль-тегином, и, чтобы не пропало имя и слава народа, добытого нашим отцом и дядею,

(27) я ради тюркского народа не спал ночей и не сидел (без дела) днем. С моим братом Кюль-тегином и с двумя шадами я приобрел (т. е. предпринимал завоевания) до полного изнеможения (букв. слабея — погибая). Столь много приобретя (т. е. завоевав), я не делал огнем и водой присоединившиеся (к нам) народы (т. е. старался ладить с ними мирно), я… по всем странам

(28) бродивший народ, ослабевая и погибая, пеш и наг, пришел (к нам) обратно. Чтобы поднять (свой) народ, (я предпринял) с большими войсками двенадцать (походов): налево (т. е. на север) против народа огузов, вперед (т. е. на восток) против народа кытай и татабы, направо (т. е. на юг) против табгачей… сразился. После

(29) того, — да будет (ко мне) Небо благосклонно, — так как на моей стороне было счастье и удача, то я поднял (т. е. призвал) к жизни готовый погибнуть народ, снабдил платьем нагой народ, сделал богатым неимущий народ, сделал многочисленным малочисленный народ. Там, где верные племенные союзы и верные каганы, я творил добро (т. е. действовал справедливо и милостливо). Живущие по четырем углам (т. е. странам света)

(30) народы я все принудил к миру и сделал их не враждебными (себе), все они мне подчинились. Мой младший брат, Кюль-тегин, много потрудясь и приобретя (для нас) столь большую власть, скончался. По смерти моего отца-кагана мой младший брат Кюль-тегин остался семи (?) лет (от роду); в десять лет

(31) для (т. е. на радость) ее величества моей матери-катун, подобной Умай, мой младший брат получил геройское имя Кюль-тегин, (стал зваться мужем, т. е. богатырем). Шестнадцати лет (от роду) он (уже) вот что сделал для расширения государства и власти моего дяди-кагана: мы пошли войною на шесть чубов и согдийцев и разбили их. (Затем) пришло пятитуменное (т. е. пятидесятитысячное) войско табгачского Онг-Тутука; мы сразились,

(32) Кюль-тегин в пешем строю бросился в атаку, схватил Онг-Тутука с вождями вооруженной рукою и с оружием представил (его) кагану. То войско мы там уничтожили. Когда ему был двадцать один год, мы сразились с Чача-Сенгуном. В самом начале (сражения) он (Кюль-тегин) бросился в атаку, сев на белого коня, (принадлежащего) Тадыкын-Чуре; этот конь там

(33) пал. Во второй раз (т. е. при второй схватке) он сел верхом на белого коня, (принадлежащего) Ышбара-Ямтару; этот конь там пал; в третий раз он сел на оседланного гнедого коня Йегин-Силиг-бега и произвел атаку; этот конь там пал. В его вооружение и в его плащ, более чем ста стрелами попали; но в начальника его авангарда даже и одна (стрела) не попала.

(34) Его атаки, о тюркские начальники, вы вполне знаете! То войско мы там уничтожили. После этого великий Иркин племени Йэр Байырку стал (нам) врагом; мы их (его?), рассеяв, разбили при озере Тюрги-Яргун. Великий Иркин бежал с немногими только мужами. Когда Кюль-тегину было (двадцать шесть?)

(35) лет, мы предприняли поход на киргизов. Проложив дорогу через снег глубиною с копье и поднявшись на Кёгмэнскую чернь, мы разбили киргизский народ, когда он спал; с их каганом мы сразились в черни Сунга. Кюль-тегин сел на белого жеребца из Байырку,