История тела. В 3-х томах. Том 1. От Ренессанса до эпохи Просвещения

Женский адюльтер в значительной мере воспринимался как вина супруга, который должен был сексуально удовлетворить женщину, чтобы она не «смотрела по сторонам», и присматривать за ней надлежащим образом. Обманутый муж терял свое лицо и вирильную репутацию. Обвиненная в неверности женщина могла покрыть позором и выставить на посмешище мужа и всех домочадцев. В 1699 году Стивен Сигар д’Олдгейт выяснил, что его жена ждет ребенка от подмастерья Террана Ривза. Он сделался посмешищем для своих соседей, которые посчитали, что он не может удовлетворить свою жену. На эту тему была написана сатирическая баллада, а кто–то положил перед его домом пару рогов в знак его позора[364]. Теснота в домах прошлого, где хозяева, их жены и дети, подмастерья и прислуга нередко делили между собой пространство, легко провоцировала интимные отношения между хозяином и служанкой. Право хозяина на тела людей, которые ему служат, было причиной частых адюльтеров такого типа. Сексуальная эксплуатация служанок и посещение проституток были наиболее распространенными формами внебрачной сексуальной активности. Однако лишь очень небольшой процент связей между нанимателем и прислугой заканчивался в суде, поскольку обращение к закону всегда было крайней мерой защиты, к которой прибегали в случае, если соблазнитель отказывался признавать свою ответственность за беременность служанки. В случае беременности служанки обычно вели себя с надлежащей скромностью. Хозяин мог убедить служанку обвинить в этом члена ее собственной социальной группы или другого слугу, прервать беременность или принять определенную сумму на роды и новорожденного. Если хозяева девушки были людьми обеспеченными, ей могли даже подыскать мужа и обеспечить приданое. Еще нужно подчеркнуть, что сексуальные отношения между хозяином и служанкой не обязательно заканчивались беременностью или скандалом; страх перед венерическими заболеваниями или пылкой влюбленностью без сомнения побуждал многих мужчин избегать полноценных отношений, удовлетворяясь тайными ласками или взаимной мастурбацией[365].

Почему служанки поддерживали сексуальные отношения со своими женатыми хозяевами, рискуя тем самым потерять место из–за ревности хозяйки или беременности? Сексуальные отношения могли быть мотивированы физической фрустрацией, тоской от беспрерывной работы или одиночества и ограничений, наложенных на их социальную жизнь. Физическая близость между хозяином и служанкой также могла быть мотивирована угрозой удержания зарплаты или увольнения, обещанием материальной компенсации или, наконец, действительной привязанностью. Судя по интимным дневникам и мемуарам, сексуальные отношения с прислугой возникали у хозяев довольно часто. Именно слугам обоих полов могли доверить задачу одеть и раздеть хозяина или хозяйку, уложить их на ночь в постель и разбудить утром, вычесать им вшей в самых интимных частях тела. Даже если слуги поначалу отказывали своим нанимателям, ежедневные приставания заканчивались победой хозяев. В «заявлении о беременности», сделанном деревенской работницей Терезой Ру, подательница жалобы утверждала, что поначалу она сопротивлялась домогательствам мужчины, но в конце концов уступила ему свое тело просто потому, что он был ее хозяином[366].

Иногда муж мог поощрять внебрачную связь своей жены, ожидая некоторой компенсации. Наиболее известен женский адюльтер, служивший средством продвижения мужчин при дворе, но случаи измены со стороны супруги встречались и в других слоях общества. Ценную информацию о таком обмене милостями дает дневник Сэмюэля Пипса. В нем упоминается о приблизительно пятидесяти внебрачных эротических встречах между 1660 и 1669 годами, по большей части с замужними женщинами, чьи мужья имели какие–то связи с конторой, где работал Пипс и где его вмешательство могло обеспечить мужьям посты или пенсии[367].

Среди сексуальных отношений, которым в первую очередь способствовали жилищные условия, социальное неравенство и зависимость от благодетеля, упоминается инцест. Влияние смертности на баланс доходов и расходов семьи могло подстрекать к формированию новых, кровосмесительных семей из соображений пользы и удобства. Работа одного человека могла позволить восстановить функциональную семью, если племянница или падчерица выполняла одновременно роль гувернантки и любовницы, или отодвинуть призрак полного краха, когда вдова, обремененная детьми, соглашалась жить и спать со своим деверем или зятем[368].